Ступени из пепла
Шрифт:
— Отдел чрезвычайных ситуаций, база Меален.
— Чёрный код ноль три ноль ноль. «Пси» восемь в населённом районе. Три отряда захвата. Полное спутниковое покрытие квадрата сорок семь — три — шесть, Тегарон. Полномочия руководить местными силами самообороны, коммуникациями, связью. Уведомите Генеральный Штаб. Её Светлости я сообщу сам.
— Принято, Чародей, — послышался спокойный голос невидимого собеседника. — Ожидайте нового кода в течение пяти минут. Связь не прерывать.
Чародей кивнул, выглянул
— Давайте, — махнул он рукой. — План «Дайри», начать оцепление. Кто-нибудь, начальника полиции мне и канцелярию Её Светлости.
Он глянул на распростёртую на полу Реа. Подозвал жестом свою команду.
— Её кто-нибудь расколдует? Я что, всё должен делать сам?
Аварийное освещение было неприятно-жёлтым.
Саванти лежал в ванне, голова его возвышалась над поверхностью пены, лицо было сведено судорогой.
Лас, Май, Реа и Хеваин сидели у ванны.
— Я… гений… — прошептал Саванти, сморщился. На этот раз его не стошнило.
Тигрица всхлипнула.
— Да, Ани… не умирай, прошу…
— Теперь я знаю, что такое — «пояс смерти». Ох… Страшный ты человек, Тигра…
— Да, Ани…
Саванти закрыл глаза. Ему явно становилось лучше.
— Что такое «пояс смерти»? — тихо спросил Хеваин.
— Точки на животе, — указала Май примерное расположение. — Если правильно ударить, смерть от болевого шока. Реа ударила правильно.
— И очень сильно, — хмуро уточнила Реа.
— Блокада… — улыбнулся Саванти. — Если бы не она, конец.
Реа медленно встала на ноги.
— Ты успел восстановить блокаду?
— Иначе бы мы не разговаривали. Ох… Плохо держится, зараза, опять её сорвало. Теперь снова ставить… И так на заднице живого места нет…
Все молчали, никто не улыбнулся.
— Ты прожила рядом с ней пять лет, Май, — Саванти открыл глаза, — за это надо ставить памятник.
Лас вновь начала бить мелкая дрожь. Она уселась прямо на пол и обхватила себя руками. Ни у кого не оказалось перелома — хотя Реа успела наградить всех болезненными ударами. У Хеваина была вывихнута рука — та самая. Не везёт.
Ночь. Луна постепенно поднималась из-за деревьев. Спокойствие — полное, неправдоподобное.
— Я боюсь, — призналась Лас, обращаясь к застывшей у окна Майтенаринн. — Я всё равно боюсь.
— Я уже устала бояться, — отозвалась Май. — Быстрее бы всё кончилось.
Остальные сидели в «чайной», в десяти шагах по коридору. Охрана на каждом углу. Связь с внешним миром запрещена, только специальные линии. В парке — ни души.
Из двери выглянул Хеваин — поманил их обеих рукой.
— Всё, — пояснил он, когда девушки вернулись к остальной компании. Саванти чувствовал себя нехорошо. Пил вино. Много вина. Его никто не пытался останавливать. — Штурм закончился. Горожане, я надеюсь, так ничего и не поняли.
Май молча ждала продолжения. Хеваин указал на терминал, где появлялись строки сообщений.
— Дом взят штурмом, «пси» нейтрализован.
— Убили? — спросила Лас одними губами. Май кивнула.
— «Пси» заставил обитателей дома перебить друг друга. Выживших нет. Дом частично разрушен взрывом — «пси» подорвал себя, когда понял, что в ловушке. Со стороны групп захвата потерь нет. Мирные жители не пострадали.
— Всё кончено, — Реа склонила голову.
— Всё кончено, — повторила Май безжизненно. — Со всеми кончено.
В ту ночь никому не удалось заснуть.
3. Обломки мозаики
Реа оглянулась. Лас брела по коридору, погружённая в задумчивость.
— Что-то хотела спросить, Ласточка?
— Реа… извини, что отвлекаю. Я беспокоюсь за Май. В номере её нет. В парке её нет. В Университете никто не видел. Никаких записок, никто ничего не знает. Может, ты…
— Нет, Лас… Я тоже не видела её. Но она не ушла бы в город без охраны. Она дала слово.
Лас кивнула и двинулась в главный корпус — к парадным воротам.
Реа проводила её взглядом, оглянулась…
Пациенты. Обычная, нормальная жизнь лечебницы. Четыре бурных дня позади. Что это им принесло? Много интересного. Много нового. Теперь встречаться можно только по вечерам… что ж. Немного спокойствия не повредит.
…Лас в который раз пересекала парк, делая круги вокруг озера, пока не почувствовала, что ноги уже болят. Вовсю пели птицы, бесстрашно сновали белки и бурундуки. Ягоды зреют…
Странно… а здесь всё иначе. Птицы умолкли, под ногами — поникшая трава, покрытая капельками росы. Лас замерла.
— Лас, — послышался спокойный голос. — Если ты никуда не торопишься…
Майтенаринн сидела на плоском камне. Отсюда открывался чудесный вид на озеро. Как можно было не заметить её? Лас-Таэнин могла поклясться, что проходила здесь раза четыре.
Диадема лежала у Май на коленях. Выражение лица Светлой было задумчивым. Впервые с начала Выпуска Майтенаринн облачилась в повседневную одежду.
Лас молча присела рядом.
— Лас, — Светлая повернула голову. — Может быть, ты сможешь ответить. Кто я?
Лас опустила голову.
— Рано утром меня пригласили на опознание, — продолжала Май. — Я пошла. Боялась, что мне станет плохо. Но я ничего не почувствовала, ничего. Мне показали то, что осталось от матери, от отца, от тётушки, от всех остальных. А мне было всё равно. Скажи, как такое может быть?
Лас осторожно взяла Майтенаринн за руку. Рука была холодной, неживой.