Ступени на эшафот
Шрифт:
К сожалению, эссе не законченно, оно требует продолжения, и хочется надеяться, что оно непременно будет дописано.””
Спасибо Сергею за добрые слова.
Работа над эссе продолжалась более двадцати лет. Только в 2019 году я нашёл нужные слова, чтобы его завершить. Эта часть произведения стала его эпилогом. Не хочу сказать, что эпилогом всей моей жизни, но, несомненно, «Ступени на эшафот» – это большая её часть, часть меня самого. Вторая часть, в отличие от первой, перед публикацией не была представлена на одобрение служителям церкви. На это у меня есть свои причины. Возможно, они станут вам понятны, после прочтения эссе.
Я очень надеюсь, что поток сознания, вложенный мною в эту работу, поможет вам не только пережить те же чувства, что и автор, но доставит удовлетворение от того, что вы увидите этот мир, нашу жизнь немного другими глазами.
Я рассматриваю эссе «Ступени на эшафот» и цикл в целом, как
Судить об этом, конечно же, вам, мои дорогие читатели.
Ступени на эшафот
По благословению
Епископа Балтийского Пантелеймона.
Моим родителям Малышевым Нине Александровне
и Николаю Павловичу посвящается.
Рисунок я придумал и нарисовал его, зная, что тот, кто его увидит, всё поймёт. Всё, что понять дано было и мне. Каким он будет, кто поймёт, о чём я молчу? Я этого никогда не узнаю. Он промолчит, промолчит о себе. Он – человек, живущий в завтра, человек, рождённый жить. Как бы я хотел увидеть его, взглянуть ему в глаза. Где он, тот завтрашний день? Где он, тот завтрашний я? Завтрашний день, день ещё не наставший, но день, которому быть.
«И сотворил Бог человека по образу своему,
по образу Божию сотворил его;
мужчину и женщину сотворил их».
Бытие Гл. 1; ст. 27
Жили-были люди на Земле. Много-много очень разных жило людей. И жил на земле сатана, что был Богом повержен на землю с небес. Могущественен и силён он был. Большой властью он обладал над Землею и над людьми. Даже смерть была подвластна ему. Множество слуг прислуживали сатане, и неистовствовал он в злобе своей. Слезы и кровь, как вода, тогда напитали землю. И никому не было спасения. Но мало ему было горя людского. Злопамятен, коварен и лукав он был, сатана. Помышлял он Богу отомстить и небо и землю царством своим, царством тьмы желал он видеть и властвовать над всеми и всем он жаждал. Знал сатана, что Бог любит людей, и решил он использовать человека в целях своих. И искал он человека ему подходящего и его он нашел.
В некотором царстве, в некотором государстве жил маленький мальчик и всем он был хорош, да вот только уж очень он был самолюбив, тщеславен и горд. Считал он себя лучше других и очень хотел, чтобы это эти другие признали. А они смеялись над ним.
Шли годы, малыш подрастал, и наблюдал за ним сатана и не мог он нарадоваться, глядя на этого мальчика. И пробил час. И призвал сатана слуг своих, духов нечистых, и приказал он им: «Войдите в этого мальчика, опутайте его сетью грехов и ко мне его приведите». И пали духи нечистые в ноги сатане и славили они его и клялись волю сатанинскую исполнить. И сказал сатана: «Пора, идите, и я буду с вами, и я помогу вам». И вошли духи сатанинские в мальчика, и не знал он того, и никто не знал, какая беда нависла над ним.
Так ли оно все было, это уже не важно. Выхода нет и выбора нет. Выбор сделан.
Часть первая.
За окном шумит ветер. Капли холодного дождя ударяют в стекло. Жар страха и его холод ни на минуту не оставляют меня. Мозг лихорадочно ищет возможности уйти от решения поставить точку. Поздно. Всё уже было. Богат я или беден. Болен или здоров. Всё безразлично. Страх победил. Я больше не могу ему сопротивляться, нет сил. Страх медленно, но неумолимо ведёт меня к краю, где закончится жизнь. Только одиночество всё это видит и терпеливо ждёт, когда и оно сможет сбежать от меня. Видно за эти годы мы изрядно друг другу надоели. Всю жизнь мы были вместе – я и моё одиночество. Одиночество во время шумного веселья и когда распивал бутылку сам с собой. Одиночество в толпе людей и в постели с нелюбимым человеком. Одиночество днём и ночью. Одиночество на краю, где рождается смерть. Желаний нет, они уже, наверное, мертвы. Я смотрю в зеркало и вижу глаза, открытые глаза ещё живого человека. Мир тебе, человек, смотрящий из зазеркалья. Мир тебе, пришедший оплакать меня. Мир тебе, пустыми глазницами смотрящее зеркало.
Ступень.
Солнце и голубое-голубое небо. Солнечный летний день. Маленький домик у моря. На открытой веранде в тени зонта сидит старик. Он спит. На веранду вбегают дети, девочка и мальчик. Они подбежали к деду и его тормошат: «Дедушка, дедушка, пойдём на море!» Старик открыл глаза, увидев детей, улыбнулся.
Дым,
Крик, разорвавший последнюю ночь. Крик, вновь и вновь возвращающий к жизни. Солнце, солнце и нестерпимо палящий, убивающий всё живое зной. Солнце и раскаленный добела песок. Пустыня. Я иду по этой горячей и злой земле. Жажда и пот, заливающий глаза. Бесконечное иссохшее небо. Я уже не думаю. Куда и зачем иду. Я иду, боясь остановиться, упасть и уже навсегда остаться в этих песках. Лишь бы выжить. Нескончаемые километры выжженной мёртвой земли. Нет ничего, только солнце, песок и медленно умирающий человек, которого ничто не связывает с жизнью. Я больше не могу так жить. Я отказался жить так, как жил прежде, но и другой жизни не нашёл. Сейчас мне остается отказаться и от себя.
Обвалом обрушилась ночь, и всё поглотила мгла. Холод, ледяной ветер пронизывает меня насквозь, нет сил согреться. Далёкие холодные звёзды. Но что это? Я увидел свет горящего костра. Прочь смерть, я буду жить. Я бросился к огню. Около костра человек. Он был ласков и добр ко мне. Он дал мне воды и хлеба, а жар его костра обогрел меня. На мгновение я почувствовал себя сильным и счастливым. Пелена сна окутала меня. Когда же я проснулся, костёр был уже погасшим, лишь дымящиеся угли чернели на песке. Дым резал глаза. Я не хотел верить в то, что человек, встреченный мною, ушёл. Я звал его, надеясь, что он где-то рядом. Он не вернулся, а ветер развеял и дым. Время идти дальше. Время ожидания, время боли, время, продолжающее свой бег. Пустыня, она, наверное, никогда не кончится. Шаг за шагом – и кругом все только она.
Я иду с человеком. Я не один. Вдвоём идти легче и жить было бы легче, но и прошлое и будущее сгорело в этом аду. Нестерпимая жажда и солнце. Они словно соревнуются друг с другом, спешат нас добить, кто раньше. У нас хватило сил дойти до воды. Человек припал к воде. Он пил её большими глотками. Вода текла по его лицу и телу. Он смеётся. В его смехе я слышу радость вновь обретённой надежды. В пустыне вода – это жизнь. Он зовёт и меня. Но почему я не иду к воде, почему я не иду к нему. Ведь это так просто. Сделай только шаг. Протяни губы, напейся, и кончится эта мука. Нет, утолённая сейчас жажда в дальнейшем может принести ещё большие страдания, а мне надо идти, надо идти дальше, надо. Человек, он дальше идти не захотел. Он остался у этого первого найденного нами источника. Он предпочёл жизнь ту, которая есть. Время, заставляющее идти вперёд. Время ушедшее, но оставшееся навсегда. Я больше не видел этого человека, а может, его и не было никогда, а был только сон. Я уже ползу. Песок забивает мне глотку. Нечем дышать. Ничего не вижу, только песок, солнце и растрескавшееся небо. Внезапно крик донесся до меня. Крик, молящий о помощи. Отчаяние слышится в зове. Человек, зовущий меня, был слаб, и в его глазах был уже предначертан исход. Я не помог ему. Я бросил его умирать. Крик его ещё открытых глаз. Криком кричащая память. Словно тысячи криков сплелись в этот крик. Этот крик он везде. Он в боли унижения девушки, которую я принуждал сделать аборт и убить своего ребёнка, когда он, свернувшись маленьким живым клубочком, притаился, ища у матери защиты, и плакал от страха слезами в её глазах. Детский крик на смертном одре операционных палат, где также кричат не рождённые дети. Этот крик в тихом стоне одинокого человека. Везде, везде этот крик. Крик, разорвавший ночь. Заткнуть бы уши и не слышать больше его. Забыться и забыть. Навсегда. Один только шаг и всё может кончиться. Неведомая сила толкает в спину: «Иди!»