Ступени

Третьякова Наталья Валерьевна

– Что ты плачешь, дурочка моя? – спросил Павел ее на ушко.

– Я так . . . Я ТАК по тебе соскучилась!!! Когда же наступит то время, когда мы никогда с тобой не будем расставаться?

– Все будет, но не сразу! Я тоже плохо переносил разлуку с тобой!

Они вышли к стоянке такси. Было уже темно для прогулки, да и домой хотелось скорее! В их комнату! Где никто не станет свидетелем их РАДОСТИ! Свидетелем СЛИЯНИЯ душ и тел!

Они ехали, тесно прижавшись друг к другу! Натка не могла поверить, что сейчас он с ней, и все тревоги, все школьные неурядицы

ушли из ее сознания на самый дальний план!

Стоя у подъезда и наблюдая за перемещающимися тенями в светящем окне на пятом этаже, Павел вдруг спросил Натку:

– Ну, что, повторим подъем наверх на моих руках?

– Нет, я сама быстрее взлечу по этим ступеням. Быстрее, чтобы обнять тетю Ниночку, чтобы скорее очутиться ДОМА!

– Тогда побежали!

И они помчались по ступеням туда, к их дому, к их уютному уголку!

Наверное, они так шумно поднимались на пятый этаж, что дверь уже была открыта настежь. Они так и влетели в квартиру, и тут уже на пороге прильнули друг к другу в долгом поцелуе.

Видимо, тетя Нина была готова к такому повороту сюжета, поэтому ее не было в коридоре. Она деликатно и терпеливо ждала, когда молодые «отлипнут» друг от друга. Наконец, Натке потребовалось перевести дыхание. Она отстранила свое счастливое лицо и спросила:

– А где же мама?

– Здесь я , Натулечка! Проходи на кухню!

Натка ворвалась в кухню и обняла тетю Нину:

– Как я соскучилась!

– А как мы по тебе соскучились, дорогая! Давай, мой руки! И садимся за стол! У нас сегодня праздник!

Из духовки приятно пахло. Видимо, к Наткиному приезду подготовились основательно! Стол был накрыт в зале! Вкусное куриное мясо было выложено на блюдо. Аромат сочного мяса щекотал обоняние и вызывал обильное слюновыделение. И стоял целый графин ее любимого томатного сока!

Пиршество началось! С шутками, долгими разговорами, смехом! Было ощущение, что Натка вернулась из дальнего путешествия. Время пролетело незаметно! Благо, в субботу не надо было никому никуда идти. Была только запланирована поездка на дачу.

СЛАДОСТЬ И ГОРЕЧЬ.

После того, как перемыли всю посуду, Натка с Павлом, наконец, уединились в комнате. Они сами застелили постель свежим бельем. Включили ночник.

– Какую музыку будет слушать моя Красавица?

– Включи, пожалуйста, «Шоколад». У меня все песни этой группы ассоциируются исключительно с тобой и нашей любовью. Я так соскучилась по ним.

– Больше, чем по мне? – пошутил Павел.

И улыбнулся своей неповторимой хитрой улыбкой.

– Ну, что ты такое говоришь! Тебя мне никто не заменит! Никогда! Запомни это! На всю жизнь! Я, даже умирая, буду тебя любить! Я так чувствую!

Павел притянул Натку к себе и начал гладить ее по волосам. Натка закрыла глаза. Слезы счастья так и просились из них. Она понимала всем своим существом, всеми своими нервами, что началось ИХ ВРЕМЯ, которое принадлежало только ИМ!

Натка подняла руки и запустила свои пальцы в его

мягкие волосы. Исследуя осязательно его лицо, стала обводить ими абрис его чуть шершавого из-за щетины лица. Подушечками больших пальцев провела по густым бровям. И смотрела, смотрела в эти голубые глаза, в которых, казалось, хотела утонуть без остатка.

Натка впитывала в себя его образ, запоминая каждую родинку, каждую морщинку. Она впитывала его в себя.

Павел же смотрел на Натку, чуть прищурив глаза, с легкой улыбкой во взгляде. Он любовался теми эмоциями, которые отражало ее лицо.

А Натка пальцами рук добралась до его губ. Она провела подушечкой указательного по их контуру, задержав взгляд на маленькой родинке на губе. Потом приблизила свое лицо, и провела кончиком языка по ней.

И тут же ее рот был обхвачен его горячими губами. Дыхание остановилось в груди, глаза заволокло истомой, а разум отступил на дальний план. Теперь были только чувства и чувственность, которые настойчиво требовали свободного полета из души и телесной оболочки.

Натка вздрагивала от нежных прикосновений пальцев Павла, которые легли на ее бедра, а его ладони, снимая платье, ласкали их, поднимаясь вверх. Эта ласка подтолкнула и Натку к более смелым действиям. Она положила руки на его талию и повела ими вверх по спине, зажимая в кулаках ткань одежды. Потом, стянув футболку, приникла губами к его груди.

Павел застонал от удовольствия, но Натке этого было мало! Она сейчас хотела целиком владеть им! Вытянула руки, с его помощью скинула через голову платье и приникла грудью к его груди. И весь мир померк перед этим бесхитростным движением! Два дыхания слились в одно, свивая судьбы жизней в единую нить! Которую никто в этом мире в данный момент не мог прервать!

Медленными шажками они стали двигаться к кровати. Павел сел на край, а Натка стояла, полусогнувшись, боясь оторваться от губ, которые дарили ей сладость и терпкость, кружили голову и вызывали дрожание в ногах.

Павел отстранил Натку от себя, а потом приник губами к ее животу. Волны тепла понеслись вихрем внутри ее существа, а снаружи кожа покрылась мелкой россыпью предательских мурашек.

Невольно, она сильнее прижала его голову к своему телу. А в следующий миг, резко отстранившись, толкнула навзничь на спину. Опираясь своими коленями о край кровати, Натка присела на его бедра, потом коснулась грудью его тела. Павел обхватил Натку за спину, прижал теснее, как будто хотел вместить ее всю в свое тело, а потом неожиданно перекатил через себя.

Теперь уже она почувствовала прохладу простыни под спиной. Натка уперлась руками об его грудь, как бы отстраняя от себя.

– Ты что-то хочешь мне сказать? – спросил Павел.

– Нет, я просто хочу оттянуть удовольствие, чтобы острее почувствовать тягу к наслаждению. Когда-то ты мне говорил, что счастье надо получать дозировано. От этого голод будет чувствоваться острее! Предвкушение наслаждения всегда острее самого наслаждения!

– О, да Вы, сударыня, коварны! Где Вы всему этому научились?