Субэдэй. Всадник, покорявший вселенную
Шрифт:
Вынашивая планы по широкомасштабной операции против нескольких государств одновременно, Субэдэй и Бату тем не менее нашли конкретный предлог для вторжения, обвинив короля Венгрии Белу IV в укрывательстве половцев, а именно хана Котяна, тем более что послы, отправленные от имени Великого каана Угэдэя, назад не вернулись и, скорее всего, были убиты [47, с. 137–138]. Бела IV, как и многие другие противники монголов, совершил ошибку, за которую пришлось расплачиваться его подданным. «Позднее, когда Венгрия попала под удар врага, местная знать с помощью заговора добилась убийства Котяна и его приближенных; мятеж возмущенных половцев, ушедших за Дунай, ослабил оборону страны» [40, с. 166].
Зимой и весной 1241 года монголы огромной облавой двинулись к «последнему морю». Европа задрожала. «Беженцы, торговцы, шпионы распространили по Центральной и Западной Европе слухи об ужасном нашествии на славянский мир… Началась, может быть, самая удачная кампания династии Чингисидов» [59, с. 44].
Глава десятая. Ураган над
Монгольские войска, расположенные в районе волынских городов Галича и Владимира, согласно плану Субэдэя выступили в Центральную и Западную Европу в феврале — марте 1241 года пятью колоннами, об этом говорится и в «Юань Ши» [12, с. 232], и в «Сборнике летописей Рашид-ад-Дина» [38, с. 408]. Левое крыло вели Кадан, Бури и Бучек. Продвигаясь в междуречье Олт-Серет, а затем вверх по течению Дуная, тумены, ведомые ими, должны были разгромить валашских и трансильванских вассалов Белы IV, не дав им возможности оказать поддержку своему суверену. «Правое крыло возглавляли старший сын Джучи — Орда и его двоюродный брат Байдар, сын Чагатая. Подобно Кадану и Бури, им выпала задача не позволить потенциальным союзникам венгерского короля — польским князьям, тевтонским рыцарям и чешскому королю Вацлаву — прийти на помощь Беле IV» [47, с. 139]. Отдельный корпус монголов направлялся в Литву и Восточную Пруссию [30, с. 77].
Субэдэй и Бату с главными силами выступили от Галича, «прошли через горы Карага [153] » [12, стр. 231], «видимо имеются в виду т. н. „Русские ворота“» или «Верецкий перевал» [6, стр. 539] «и напали на владетеля народа мадьяр — короля. Субэдэй был в авангарде вместе с чжуванами Бату, Хулагу, Шибаном…» [12, стр. 231]. Монголы «легко смели со своего пути еловые и дубовые завалы, сделанные по приказу Белы IV, разбили войска королевского наместника и вторглись в Венгрию» [47, с. 141]. Здесь дороги Бату и Субэдэя разошлись: первый двигался на запад по правобережью р. Тиса, путь второго лежал южнее. Общей их целью являлся центр страны, туда же должны были подойти Кадан, Бури и Бучек. Победу над венграми должно было обеспечить, по планам Субэдэя, одно генеральное сражение, навязать которое Беле IV он стремился. Но прежде того Субэдэй ожидал победных известий от Байдара, прикрывавшего северный фланг орды и действовавшего в Польше.
153
Карпаты. 302.
Байдар оправдал надежды своего учителя. Проведенная им операция по своему исполнению и эффекту сравнима с лучшими образцами полководческого искусства монголов. «В Польшу ту-мены Байдара прошли через Малопольшу — на этом пути они разорили Люблин, Завихвост, заняли Сандомир после сражения под Турском, где они 13 февраля 1241 г. разбили малопольское ополчение. Попытка остановить монголов перед Краковом в боях при Хмельнике (18 марта) и Торчком (19 марта) окончилась разгромом краковской дружины и сандомирского полка» [6, с. 389]. Брошенный правителями и населением Краков был занят монголами 20–24 марта 1241 года, затем, форсировав Одер, они захватили Вроцлав и «двинулись дальше на запад, где у Лигницы встретились с войсками самого могущественного из Пястов — Генриха Силезского» [47, с. 140].
Войску Байдара и Орду противостояла почти 40-тысячная армия герцога Генриха II, в составе которой наряду с отборными воинами из Силезии и Верхней Польши в достаточном количестве было представлено западноевропейское рыцарство, включая членов Тевтонского ордена и тамплиеров, «все они бахадуры» [38, с. 406], писал о них Рашид ад-Дин. Кроме того, чингисидам надо было задуматься над тем, что на помощь Генриху спешил чешский король Вацлав. Байдар и Орду, в распоряжении которых было три тумена, не предоставили своим противникам возможности соединиться. 9 апреля 1241 г. у Лигницы произошло сражение, в результате которого все блестящее европейское воинство было опрокинуто, повергнуто в бесславное бегство и порублено. Монголы на силезских полях в очередной раз доказали, что их выверенные слаженные действия, будь то маневрирование, ложное отступление, фланговые контратаки и, наконец, последний таранный удар тяжелой кавалерии, являлись абсолютно победными на европейском театре военных действий.
Изумленные поражением от неведомых варваров, европейские военные и политики, козырявшие тысячелетним опытом ведения войн, основанном на фундаментальном наследии, оставленном им греками, македонцами, римлянами и франками, лихорадочно искали причины своего поражения… и нашли. Оказывается, под Лигницей монголы применили химическое оружие! Вот что пишет Ян Довгуш — хронист XV века, опираясь на летопись XIII столетия: «„В татарской армии среди других флагов был один огромный, на котором был нарисован знак „X“. На верхушке этого флага было подобие отвратительной головы с заросшим подбородком… знаменосец начал как можно сильнее трясти древко с головой, торчащей высоко на нем… повалили
Действительно, монгольские военачальники использовали какое-то восточное ноу-хау, однако его не следует считать их главным козырем в битве за Польшу. Байдар добился успеха, потому как имел под рукой оружие массового поражения XIII века — монгольские тумены, имел опыт и знания, которые передал ему Субэдэй-багатур, а главное, обладал талантом полководца. Визави Байдара и Орду — герцог Генрих Силезский, получивший впоследствии прозвище «Благочестивый», оказался не в нужном месте не в нужный час, потому что после того, как его рыцарство в страхе побежало с поля битвы, бросив своего командира на произвол судьбы, он попытался также уйти от погони, но упал с коня, «заковылял в своем панцире, его схва тили, сдернули латы, отрубили голову и потом возили вокруг осажденного Легнице, чтобы навести на жителей ужас» [29, с. 302]. Так Генрих, отныне «Благочестивый», попал в Историю, в которую его подтолкнул Байдар: ну не будь лигницкого погрома, кто бы помнил об одном из тысяч средневековых герцогов, которым кроме пьяных оргий и псовой охоты хвалиться было нечем? Все противостоящее монголам европейское войско было практически уничтожено, «только тамплиеры потеряли 500 человек» [29, с. 302], а чешский король Вацлав, со своими отрядами находившийся всего в одном переходе от Лигницы, без лишних размышлений, прознав о результате битвы, скрылся в Карпатах, «оставив всю южную Польшу монголам» [29, с. 302], которые без промедления занялись грабежами и насилием, в течение месяца опустошали Моравию [47, с. 140]. Но победить в сражении под Лигницей «не было главной целью монголов: ею по-прежнему оставалась Венгрия» [21, с. 45]. Триумф Байдара лишь обеспечивал безопасность северного фланга основных сил завоевателей и «подтверждает скрупулезное исполнение монгольскими царевичами-военачальниками плана, разработанного Субэдэй-багатуром» [47, с. 140].
Чуть ранее, в конце марта, соединившись с Бату и выйдя к Дунаю в районе Пешта, многоопытный осторожный Субэдэй, пристально наблюдавший за действиями и левого крыла, ведомого Каданом, Бури и Бурчеком, после их успехов в Валахии, Карпатах, Трансильвании и прибытия также в марте со всем войском в район расположения главной ставки, ожидал победных реляций от чингисидов, действовавших на севере, занимаясь дипломатическими сношениями с Белой IV. Здесь уместно заострить внимание на том, что среди посланников, прибывших от Субэдэя к венгерскому королю, оказался… англичанин по имени Роберт [29, с. 307], который, как выяснится позже, уже более 20 лет верой и правдой служил Великому кану. Да, воистину Евразия не такой уж большой континент, коли удалась встреча между капелланом, служившим когда-то у барона Фицуотера со «свирепым псом» Чингисхана. Так вот, вышеупомянутый англичанин предложил Беле IV сдаться, пообещав то, что обычно обещали своим врагам монголы — жизнь в обмен на абсолютную лояльность их власти, но тот отказался, надеясь на силу своих полков, а сила на самом деле была немалая. Скорее всего, под хоругвями венгерского короля собралось от 70 до 100 тысяч воинов, иные из их числа, по свидетельству Фомы из Сплита, «по глупому легкомыслию беспечно говорили: „При виде нашей многочисленной армии они тут же обратятся в бегство“» [47, с. 141].
Действительно, войско Белы IV представляло из себя очень серьезного противника, с которым монголам, как они сами думали, придется серьезно повозиться. Несмотря на то, что у Бату и Субэдэя под Пештом было сконцентрировано достаточное количество туменов (различные исследователи сходятся на цифре 60–70 тысяч всадников), важен факт сомнений, возникших вереде монгольского генералитета. По этому поводу «Юань Ши» свидетельствует: «В войсках говорили так: „Войско короля исполнено силы, не сможем легко продвигаться [154] “ [12, с. 232]. Опровергая эти сомнения на военном совете, Бату, опираясь на данные разведки, говорил: „…пусть этих людей великое множество, но они не смогут вырваться из наших рук, поскольку ими управляют беспечно и бестолково“» [47, с. 141].
154
Хонин — р. Шайо. См.: Золотая орда в источниках. Т. 3: Китайские и монгольские источники. С. 232.
Но говорить одно, другое дело действовать, потому последнее слово было за фактическим руководителем похода и «…Субэдэй выдвинул отличный план — заманить его [короля] войско к реке Хонин [155] » [12, с. 232], он прибег к своему испытанному во многих войнах способу. «… Субудай был гениальным полководцем(курсив мой. — В. 3.), и часть его гения заключалась в том, что он вступал в бой только тогда, когда не было сомнений в победе. Поэтому он отступил со своей армией на восток, шесть дней медленно отходя через степи и выманивая Белу с его выгодных позиций на Дунае и лишая его таким образом возможности получить помощь.
155
Хонин — р. Шайо. См.: Золотая орда в источниках. Т. 3: Китайские и монгольские источники. С. 232.