Суд и ошибка. Осторожно: яд! (сборник)

Беркли Энтони Кокс

– Верно, – кивнул тюремщик. – Те, кто уже приговорен или ждет суда.

– Неужели их содержат под стражей и до суда? Пожалуй, это слишком жестоко…

– Что поделаешь, больше негде.

– А следовало бы об этом подумать. – И мистер Тодхантер сделал в уме пометку для серии своих статей на тюремную тему.

Затем его ввели в одну из этих тесных и темных камер, где заперли на ключ. Добродушный тюремщик признался, что понятия не имеет, сколько ему придется здесь пробыть. И тогда, прижав нос к оконцу в двери, мистер Тодхантер принялся разглядывать всех, кто проходил по мрачному коридору: тюремных служителей, осужденных и

арестованных, – а порой торопливым шагом мимо пробегали преисполненные собственной значимости адвокаты в развевающихся мантиях и париках.

– Любопытно, до чрезвычайности любопытно, – пробормотал он себе под нос. – Преступление себя не оправдывает определенно.

Спустя некоторое время повели по коридору и его самого. В дальнем его конце располагалось помещение, в котором седой полицейский делал мелом загадочные пометки на грифельной доске. Мистер Тодхантер полюбопытствовал, чем он занимается, и услышал в ответ, что пометки имеют касательство к тюремным фургонам «Черная Мария», ждущим во дворе, и их личному составу.

– Ага, «Черная Мария»! – повторил довольный мистер Тодхантер, глядя в окно на ряд блестящих черных фургонов, предназначенных для развоза заключенных по тюрьмам. Он не сразу заметил, что доставивший его сюда стражник смущенно позвякивает чем-то металлическим. – Что, наручники? А это обязательно – учитывая обстоятельства?

– Про обстоятельства я не знаю, – пробормотал стражник. – А правило есть правило.

– Боже меня сохрани нарушать правила, – ответствовал мистер Тодхантер и протянул руки, с любопытством наблюдая за процессом. – Так вот на что это похоже! Интересно…

Его зарегистрировали, как полагается, в тюремной конторе и предложили занять место в одной из машин. Мистер Тодхантер с удивлением обнаружил, что внутри «Черная Мария» поделена на каморки, такие тесные, что едва хватало места, чтобы усесться. Он постарался устроиться поудобнее, насколько это было возможно, и по размышлении счел, что в таких условиях перевозки есть что-то варварское. Судя по звукам, раздававшимся отовсюду, остальные камеры тоже уже были заполнены, и после недолгого ожидания машина тронулась с места. Мистер Тодхантер знал, куда она направляется: в ту тюрьму, в которую заключают, ежели преступление совершено на северном берегу Темзы. Живи мисс Норвуд на другом берегу, мистер Тодхантер был бы сейчас на пути в Уондсворт.

«Хорошо еще, – размышлял он, – что у меня нет клаустрофобии. Но такое отсутствие вентиляции недопустимо».

Наконец фургон притормозил. Мистер Тодхантер различил скрип открывающихся ворот. Машина, проехав немного, опять остановилась. Послышалось шарканье ног невидимых пассажиров.

Мистер Тодхантер прибыл в тюрьму.

3

Заключенные, приговоренные к смерти, подчиняются строгим правилам, согласно которым:

1. Каждый заключенный, приговоренный к казни, после прибытия в тюрьму и вынесения приговора должен подвергнуться обыску комендантом тюрьмы или же по его приказу. У заключенного следует изъять все предметы, которые комендант сочтет опасными или неуместными в заключении.

2. Приговоренных к казни помещают в одиночную камеру, под круглосуточный надзор. Им причитается норма продовольствия, одобренная комендантом тюрьмы, и достаточный, по его мнению, моцион прогулок и физических упражнений.

3. Капеллан имеет свободный доступ к каждому приговоренному,

за исключением тех случаев, когда приговоренный не принадлежит к государственной англиканской церкви. В таких случаях ему разрешены посещения священника той конфессии, к которой он принадлежит. За вышеупомянутым исключением, никто не имеет права входить в камеру приговоренного иначе, чем по приказу коменданта тюрьмы или члена инспекционной комиссии.

4. Во время приготовлений к казни и во время казни никто не имеет права входить в тюрьму без особого разрешения.

5. Приговоренного к смерти могут навещать по его желанию родные, друзья и поверенные, а также те, кому разрешено навещать его письменным распоряжением инспекционной комиссии.

6. Человеку, сообщившему инспекционной комиссии о важном деле к приговоренному, может быть дано письменное разрешение на посещение приговоренного.

Вот в каких обстоятельствах обнаружил себя мистер Тодхантер.

Изоляция проявилась уже в том, что только после того, как из фургона вывели всех заключенных, было позволено вывести наконец и его. Ему хотелось помедлить минутку, оглядеться на новом месте, воздать должное виду тюремных стен снаружи, но теперь это ему запрещалось. Бережно, но твердо мистера Тодхантера взяли за предплечье и препроводили ко входу в тюрьму, по коридорам, через внутренний дворик и, наконец, в его последнее обиталище, где ему предстояло пробыть до самой казни, если не считать кратких прогулок.

– Это и есть камера смертников? – с любопытством спросил мистер Тодхантер.

– Вас велено поместить сюда, – уклончиво ответил тюремщик.

Мистер Тодхантер огляделся. Он имел некоторое представление об условиях в современных тюрьмах, поскольку всегда интересовался состоянием социальных реформ, и все-таки удивился обустроенности и величине помещения. Это была скорее жилая комната, чем тюремный застенок. Забранное решеткой окно без занавеси располагалось высоковато, но впускало достаточно света и воздуха. У довольно поместительного стола стояли стулья, в углу комнаты – удобная с виду кровать с чистым бельем, подушками в наволочках и покрывалом. На стене, обращенной к кровати, висела большая картина с изображением распятия, на других стенах – еще несколько ярких картин. В чистеньком маленьком камине приветливо пылал огонь.

– Да тут отлично! – воскликнул мистер Тодхантер.

– Комендант скоро придет, – пообещал тюремщик, снимая с него наручники.

Мистер Тодхантер снял шляпу, бросил пальто на спинку стула, сел и обхватил колени руками. Через минуту в замке заскрежетал ключ (а он и не заметил, что его заперли в этой уютной комнате) и вошел рослый мужчина с седеющей шевелюрой и армейскими седыми усами, за ним второй, пониже, темноволосый и плотный, и еще один надзиратель. Мистер Тодхантер поднялся.

– Господин комендант! – объявил надзиратель и вытянулся по стойке «смирно».

– Добрый день, – вежливо произнес мистер Тодхантер.

Комендант буркнул что-то невразумительное, подергал себя за ус, явно испытывая неловкость, и представил врача:

– Доктор Фартингейл.

Мистер Тодхантер снова поклонился.

– Мы все про вас знаем, – жизнерадостно сообщил врач. – Я хотел бы взглянуть на эту вашу аневризму. Ваш врач только что известил меня о ней по телефону.

– Насколько я понимаю, ее состояние внушает опасения, – с легкой укоризной отозвался мистер Тодхантер.