Суд и ошибка
Шрифт:
— Значит, когда подсудимый в завуалированной форме попросил вашего совета, вы порекомендовали ему убийство? — нахмурился явно шокированный сэр Эрнест.
— Боюсь, мы не приняли эту дискуссию всерьез, — с легкой улыбкой пояснил Феррерс. — Иначе наш совет был бы иным.
— Но по существу дела он оказался именно таким?
— Если вы настаиваете на такой формулировке — да.
— Настаиваю.
— В таком случае, — любезно отозвался Феррерс, — не стану вам перечить.
— Но вы не ожидали, что подсудимый последует вашему
— Такое нам и в голову не приходило.
— Зная подсудимого, вы удивились бы, что он все-таки сделал то, что сделал?
Феррерс задумался.
— Пожалуй, нет.
Тут сэр Эрнест приготовился выложить свой второй козырь.
— Вы хорошо знаете подсудимого?
— Думаю, достаточно хорошо.
— Под вашим руководством он продолжительное время сотрудничал с редакцией известного издания?
— На протяжении нескольких лет он регулярно участвовал в публикациях «Лондонского обозрения», где я редакторствую, — объяснил Феррерс, не упустив случая лишний раз прорекламировать свой журнал.
— И в течение этих лет у вас было немало возможностей наблюдать его вблизи не только как сотрудника, но и как частного человека?
— Разумеется.
Сэр Эрнест принялся дотошно уточнять, когда и в каких обстоятельствах Феррерс имел случай видеть мистера Тодхантера и разговаривать с ним как на службе, так и в неслужебное время.
— И за эти годы у вас составилось впечатление, что подсудимый вполне отдает себе отчет в своих поступках?
— Безусловно.
— Вы никогда не замечали за ним никаких странностей?
— В широком смысле слова — никогда.
— Что вы имеете в виду? — вскинулся сэр Эрнест.
— То, что у него имелись свои причуды, как и полагается любому старому холостяку.
— Ну кто ж из нас без причуд! Но если не считать некоторой эксцентричности, всем нам свойственной в малых дозах, вы никогда не замечали в его поведении ничего необычного, что могло бы навести вас на мысль о том, что он психически неадекватен?
— Тодхантер всегда производил на меня впечатление самого здравомыслящего человека в моем кругу, — отчеканил Феррерс с учтивым поклоном в сторону скамьи подсудимых.
— Благодарю вас, — сказал сэр Эрнест и сел на свое место.
С той же учтивостью и охотой Феррерс принялся отвечать на вопросы мистера Джеймисона.
— Мистер Феррерс, — начал последний, — вы редактор?
— Да, редактор.
— Следовательно, вам приходится много читать, причем не только художественную, но и научную литературу?
— Да.
— Надо полагать, самые разные книги. Не приходилось ли вам, к примеру, по долгу службы читать книги по психологии?
— Приходилось, и очень много.
— В том числе и по криминальной психологии?
— Да.
— Можно ли сказать, что благодаря этому вы хорошо начитаны в современной психологии, в том числе криминальной?
— Я не эксперт, — возразил Феррерс так энергично, что все в зале сразу сочли его экспертом, — но некоторыми знаниями в этой области — да, располагаю.
— Встречались ли вам в процессе такого чтения описания случаев, когда некто убеждает себя в насущной необходимости совершить определенный поступок, который требует значительного присутствия сил и духа, успешно завершает все приготовления — и вдруг в самый последний момент сдается и отказывается от своих намерений?
— Такое явление весьма распространено, — с компетентным видом кивнул Феррерс.
— И такой человек способен убедить себя, что он готов убить кого-то, по его мнению, отвратительного, купить для этого револьвер, даже явиться к выбранной жертве в полной уверенности, что сейчас убьет ее, а в последний момент спасовать и всего лишь угрожающе помахать револьвером?
— Отчего ж нет?
— То есть вы согласны, что такое возможно?
— О да.
— Так что если бы в таких обстоятельствах револьвер выстрелил случайно, вследствие того, что человек не умеет обращаться с огнестрельным оружием, как бы вы, с вашим уровнем представлений о криминальной психологии, расценили такое убийство: как умышленное или непредумышленное?
— Непредумышленное.
— Спасибо, мистер Феррерс, — заключил мистер Джеймисон с видом человека, который получил больше, чем рассчитывал. — Это проливает свет на наш случай. Вот вы только что заявили судье и присяжным, что считаете подсудимого самым здравомыслящим среди ваших знакомых. Вы сделали этот вывод на основании своих познаний в психологии?
— Познания в психологии, которыми я обладаю, — неторопливо проговорил Феррерс, — на мой взгляд, способствовали такому выводу.
— Вот именно. И вы по-прежнему придерживаетесь этого мнения?
— Да.
— Вернемся теперь к той воображаемой личности, о которой мы только что говорили, мистер Феррерс, человеку, который убедил себя, что ему нужно убить кого-то. С этой целью он купил револьвер и даже явился с ним к избранной жертве, но в конце концов так и не сделал намеренного выстрела. Вы сочли бы такого человека вполне здравомыслящим и нормальным?
— На основании единственно этих фактов, — осторожно ответил Феррерс, — нельзя сделать вывод, что человек, о котором идет речь, не в своем уме.
— Не могли бы вы пояснить свой ответ судье и присяжным?
— В данном случае можно говорить лишь о человеке, у которого сдали нервы, — мягко объяснил Феррерс, обращаясь к судье. — На мой взгляд, ни один из перечисленных фактов не указывает на отклонение от нормы. У нас у всех, бывает, сдают нервы. Но разумеется, в этих вопросах я не специалист.
— Так, — сказал судья. — Мистер Джеймисон, я должен задать вам вопрос. Мне не вполне ясно, куда вы клоните со своим перекрестным допросом. Правильно ли я понимаю, что ваша цель — доказать, что подсудимый не отвечал за свои действия?