Суд времени. Выпуски № 23-34

Млечин Леонид Михайлович

Мы имеем право ужасаться всем негативным вещам, которые происходили. Но это не значит, что мы можем назвать своего человека «homosoveticus», антропологическая катастрофа, мутант, совок и так далее.

Это значит, что мы подписываем себе смертный приговор. И то, что нация это не хочет делать, означает, что она не хочет умирать. Она не хочет умирать. Она уже поняла, что ее ведут. Как знаете, помните, у «Холстомера»: «Наверное, лечиться ведут». Да? Вот так вот, на бойню. И она не хочет умирать.

А теперь я хочу спросить. По этому поводу спросить

советского человека, Сэду Константиновну Вермишеву, поэта и публициста. Сэда Константиновна, я бы хотел просто, чтобы Вы сказали что-то как советский человек, если я правильно Вас понимаю…

Сэда Вермишева, поэт, публицист, Член Союза писателей СССР, Москвы и Союза писателей Армении: Да, Вы меня совершенно правильно понимаете. И вот у меня… Я, вот, сижу, наблюдаю, и у меня такое возникает чувство. Сторона обвинения — они мне очень импонируют своей образованностью, начитанностью, способностью вести острую полемику.

И в то же самое время, они из того времени. Или, может быть, они спустились с Луны откуда-то? Ведь они продукт этого времени в той ипостаси, как я их сегодня вижу. Ну, тогда откуда это все взялось? Эта образованность, эта начитанность, поставленная речь. Откуда тогда вы взялись, если не из советского времени?

Вот у меня такой вопрос возникает все время по ходу нашей дискуссии.

Кургинян:Сэда, какие черты советского человека Вы бы выделили? Вы человек, который знает.

Вермишева:Да. Я бы выделила в советском человеке, прежде всего, способность… Мотивация не была материальной заинтересованностью. Мотивация была духовная. Идеальная мотивация. Советский строй считается материалистическим и так далее, и так далее. Но мотивация была идеальная. Отсутствие…

Кургинян:Вот это «не хлебом единым» реально было.

Вермишева:Да, да. Это «не хлебом единым» — это было. Посмотрите, что мы имеем сейчас. И все познается в сравнении. И потому бросать камень в прошлое… Сегодня только советский человек является уздой нашей власти, только советский человек.

Кургинян:Владислав Васильевич, вы что считаете?

Чешев:Вот когда я цитировал Бердяева на первом дне. Он сказал, что вот советская реальность — это синтез интернационального коммунизма и русской истории.

Кургинян:Да.

Чешев:Вот когда мы начинаем расчленять, одно отделяя от другого, отсекаем национальное от этого интернационального, вот тогда и оказывается — у нас нет человека, есть мифический образ «совка». Фактически же был человек, который вышел снизу.

Произошла вот такая ситуация, на мой взгляд. Революция взметнула, переворошила общество. На авансцену вышел человек снизу. И тогда дворянско-барская культура ужаснулась: «Откуда он?». Инопланетянин упал здесь на Землю. Антропологическая катастрофа.

Да никакая не катастрофа. Этот человек стал овладевать научно-техническим прогрессом. Он к знанию, он к искусству

потянулся. И он стал мотором, приводом всего того, что происходило…

Кургинян:Скажите, его тянули наверх или толкали вниз? Его тянули наверх?

Сванидзе:Сергей Ервандович, время давно истекло.

Кургинян:Да. Все.

Чешев:А его тянуть не нужно было. Это был человек крестьянской общины, с солидарным сознанием.

И вот этот тезис Маяковского: «Чтоб вся на первый крик: Товарищ! — оборачивалась земля» — это выраженная солидарность, общинное сознание, поставленное в форме идеальной цели.

Кургинян:Спасибо Вам!

Сванидзе:Пожалуйста, прошу Вас. Ваши вопросы оппонентам.

Млечин:Сэда Константиновна, можно мне с вами побеседовать. Мне всегда нравится беседовать с дамами. Скажите мне, пожалуйста, вот это очень интересный вопрос о тех качествах, которые были у советского человека. То, что вы говорите.

Ну, а разве все эти чудесные качества — начитанность, грамотность, способность говорить или самопожертвенность, способность думать не только о материальном — разве это до 1917-го года отсутствовало у народов, населявших нашу страну? Разве ничего этого не было у русских, у армян, у евреев, у татар, у украинцев? Разве этого ничего не было? И разве все это исчезло с распадом Советского Союза в 1991-м году?

Вермишева:Вот, волею судьбы, значит, получается, у меня дворянское происхождение. Русское дворянское, княжеское по бабушке и бабушкиной линии. И много, конечно, было и репрессий среди, так сказать, ближайшего окружения. Тем не менее, все-таки, возвращаясь из лагерей, возвращаясь из ссылок, люди имели возможность реально участвовать в реальной жизни и вести какую-то созидательную, позитивную, творческую жизнь.

Сегодня оценивать Советский Союз очень, так сказать, необходимо именно с позиции сегодняшнего дня. Вот только теперь стало ясно, сколько потеряно.

Вы говорите: «Не было ли хороших этих качеств в прежнем, особенно в дворянском обществе?» Культивировалось это, но наибольшим способом эти качества — самопожертвование и так далее — культивировались именно советской системой.

И вот я вам сейчас скажу, что сегодня, когда распался Советский Союз, я не узнаю нации. Нации изменились. Я вижу мелких жуликов, больших бандитов. Тот же Норильск, когда хозяин — Потанин. Почему Потанин — хозяин? Простите меня, ответьте мне.

Млечин:Извините, ради Бога, я не перебиваю. А не кажется ли вам, что те черты — все ужасные и неприятные, — которые проявились в последние годы на наших с вами глазах, и есть тот багаж, который… мы, к сожалению, и вышли из позднесоветского периода. Что, эти все люди с Луны, что ли, на нас свалились? Посмотрите — это всё комсомольцы, это всё люди со значками, с партбилетами, которые только что рассказывали, что они советские люди.