Суд времени. Выпуски № 23-34
Шрифт:
Они и есть советские люди. Вот они и есть настоящие советские люди. И всё это — советский багаж. Они настоящие. Не тот показной, который они на партсобрании голосовали, а реальный. Вот они с ним пришли в нашу жизнь, и они расцвели. Вот это советские люди. Нет?
Вермишева:Любой человек — это падший ангел, как по определению. Поэтому, значит, чему-то дается дорога, а чему-то нет. Вот в советское время этим негативным качествам падшего ангела не давалась дорога. Сегодня… За
Млечин:А почему нам не сравнить… Что мы все с советским периодом? А почему бы нам не подумать о том…
Сванидзе:Завершайте понемножку.
Млечин:…что было до 1917-го года, когда развивалась Россия, когда никого в лагерь не отправляли? Не надо было созидательные силы, которые потом приедут после лагеря, кто выжил… Давайте с этим сравним. Давайте туда смотреть. Вот чем прошлое России замечательно. Вот чем надо гордиться, а не советским человеком.
Кургинян:А там Иван Грозный, а там…
Вермишева:Ну, так сказать, понимаете, вот разбирается конфликт внутриэлитный часто Сергеем Ервандовичем. Это не большевики свергали царя. Это его ближайшее окружение, это его генералитет. Это его временное правительство его свергало. Не большевики. Это внутриэлитный конфликт.
Млечин:Нет, мы с вами правы, конечно. Мы же говорили об этом, третий день говорим. Первая мировая, две революции, Гражданская война. Мы просто пытаемся сказать о том…
Сванидзе:Завершайте, пожалуйста.
Млечин:…что все это исказило то хорошее, что было в наших людях, помешало этому. И вовсе гордиться-то надо вот тем хорошим, что было до того.
Вермишева:Я не могу сказать. Вот я говорю, что моя семья — одни были монархистами и вышли…, вот у Блока в записках это есть… братья Аргусинские, князья, вышли на защиту после, так сказать, отречения, когда заставляли отречься Николая. Вывели два своих гвардейских полка.
Другой мой дядя, он был красным комиссаром, Александр Вермишев. Если посмотрите литературу, как его уничтожили белые. Другой был — Левон Вермишев. Его забил в своем кабинете Берия. Так что было все. Но.
Млечин:Это советские люди.
Вермишева:Стоп, стоп, стоп. Не так, не совсем так. Но почему…
Млечин:До 1917-го года министр внутренних дел никого в своем кабинете не забивал.
Вермишева:Не забивал. Правильно. Но я же и говорю, что у него…
Млечин:Сэда Константиновна,
Вермишева:Мы сегодня живем наследством советского человека.
Млечин:Вот этим наследством и живем, Сэда Константиновна.
Вермишева:Нет, нет. Вот в том, что вы сейчас хорошо так говорите, что вы полемизируете, что вы живете в хорошем доме, что у нас сегодня есть что-то, потому что нас кормит только трубопровод, который проводил Черномырдин, и та Тюмень, которую развивали советские геологи. Мы живем.
Млечин:Это потому что мы советские люди…
Вермишева:Мы этим живем.
Млечин:…и не желаем себя менять. А то ведь, помимо трубопровода, еще что-то создали.
Вермишева:А как поменять? Какая теория лежит в основе?
Млечин:Россия жила и до трубопровода.
Сванидзе:Спасибо, господа. Спасибо.
Млечин:Спасибо за беседу, Сэда Константиновна.
Вермишева:Спасибо.
Сванидзе:Небольшой перерыв, после которого мы продолжим наши слушания.
Сванидзе:В эфире «Суд времени». Мы завершаем наши слушания по теме «Советский человек». Последний вопрос сторонам: «Советский человек: пройденный этап или исторический шанс?»
Пожалуйста, сторона защиты. Сергей Ервандович, Вам слово.
Кургинян:Пожалуйста, доказательство № 19.
Fig.2
Вот это опросы с 1990-го года по 2009-й. По поводу советского: это открыло новую эру в истории народов и дало толчок их социальному и экономическому развитию (после Октябрьской революции сказано) или это затормозило их развитие и стало для них катастрофой?
Посмотрите, что происходит. Во-первых, падения нет. Во-вторых, есть поднятие на 10 почти процентов того, что это новая эра. Во-вторых, то, что это затормозило их развитие, становится все меньше и меньше.
Теперь что меня страшно беспокоит. Это, знаете, известный анекдот, как человек в карманах ищет все время, потерял деньги, хлопает сюда-сюда, сюда-сюда. «А здесь-то, здесь?». Он говорит: «Боюсь» — «А чего ты боишься?» — «А вдруг и там нет?».
Так вот, может быть, единственное, где что-то есть, и через пять лет это поймут уже все, включая власть, это вот этот карман. Может быть, именно на лучшее в этом советском и надо опереться? Может, наше советское наследство и есть наш шанс в будущее? Вот о чем первый вопрос.