Суд времени. Выпуски № 23-34
Шрифт:
Сванидзе:Итак, третий — последний — день слушаний по фигуре Григория Распутина.
Первый вопрос сторонам: стала ли распутинщина причиной краха монархии?
Прошу вас, сторона обвинения. Сергей Ервандович, Вам слово.
Кургинян:Мы же все уже убедились, что стала. Только не так, как это рассказывают в сказках: жила-была прочная здоровая монархия, пришел страшный дядька, Кащей-бессмертный, взял ее пальцем ковырнул, и она распалась. Не так это происходило, совсем не так. И это единственное, что важно понять — совсем не так. Существовала политическая система,
Вот если бы она до этой точки доползла, то никакой Распутин ничего бы с ней не сделал, близко бы ничего не сковырнул. Но она не доползла! Она остановилась на полпути, на «третьеиюньской» Думе, не могла осуществить нужных реформ, не довела это до разумного предела, не учла интересы народа, не создала новую базу для себя. Вот тогда эта система стала сходить с ума. Есть такое понятие: системное безумие. Каждый ее элемент деформируется, связи разрушаются, и вот тут в это во все прорывается специфическая личность.
Какая личность? Прежде всего, созвучная неким чаяниям отчаявшегося главы системы — царя. Он там все не хочет Петра, он хочет Алексея, называя своего сына Алексеем**. Он хочет все время вернуться к каким-нибудь боярским временам. Он хочет еще чего-то. И он хочет народа, народа! Но прямой связи с общественными группами, которые ему нужны, на которые он может опереться, живой программы действий, повестки дня у него нет! И социальной базы живой нет, ее всю заменяет мистифицированный «мьюзик» — «мьюзик» Распутин с чудесными свойствами. Этого человека, зная эти свойства царя и свойства системы, продвигают; в итоге он входит в специфические отношения с узкой группой, сначала с определенными аристократами, потом с узкой группой. И все это начинает разрушаться с чудовищной скоростью.
Вот в чем урок! Первое: не создавайте загнивающих систем, решайте проблемы народа и страны быстрее. И второе: если уж создали, опасайтесь таких вещей.
И в этом смысле, пожалуйста, доказательство № 17.
Материалы по делу.
Из воспоминаний князя Феликса Юсупова (1887–1967; цитируется «Конец Распутина», 1927): «Революция пришла не потому, что убили Распутина. Она пришла гораздо раньше. Она была в самом Распутине, с бессознательным цинизмом предававшим Россию, она была в распутинстве — в этом клубке темных интриг, личных эгоистических расчетов, исторического безумия и тщеславного искания власти. Распутинство обвило престол непроницаемой тканью какой-то серой паутины и отрезало монарха от народа. Лишившись возможности разбираться в том, что происходило в России, русский Император уже не мог отличить друзей от врагов. Он отвергал поддержку тех, которые могли помочь Ему спасти страну и династию, и опирался на людей, толкавших к гибели Престол и Россию».
Кургинян:Какие хорошие слова! То есть насколько они точны. Как паутина, которая обвила и все. Не дай бог нам все это пережить еще раз! Именно поэтому вопрос состоит в том,
Пожалуйста, я бы хотел, чтобы Игорь Константинович Кирьянов сказал что-нибудь по этому поводу.
Кирьянов:Распутин оказался действительно в то время и в том месте, где происходил кризис. И сами его действия способствовали тому, что он превратился в такую фигуру, но его и делали другие. Делали и представители общественности. Тут говорилось только о либералах и революционерах, но первые критики — это все-таки правые, монархисты. И они объединились. И здесь, конечно, и немецкая пропаганда, и многое-многое что другое. Но! Есть понятие распутинщины. И распутинщина — это и есть как раз та ситуация, когда в условиях кризиса влияют неформальные институты, которые в еще большей степени углубляют кризис и приводят к краху.
Кургинян:Я понимаю правильно, что вот в таких особых условиях — кризисных, загнивающих, не важно — такие небольшие феномены, как Распутин, вдруг приобретают гигантскую роль?
Кирьянов:Конечно.
Кургинян:Особенно, если их правильно посылают в нужную точку.
Кирьянов:Естественно.
Кургинян:Это и есть «эффект бабочки».
Кирьянов:Да. И еще одна…
Сванидзе:Очень кратко.
Кирьянов:Очень краткий пример. Про Александру Федоровну говорили очень многое, но ведь есть и аналогия: опять-таки, конец XVIII века, Франция, Мария-Антуанетта. И те же самые, опять-таки, обвинения,…
Кургинян:Это очень интересно, да.
Кирьянов:…подчас, тоже неоправданные.
Сванидзе:Это классическая аналогия.
Кирьянов:Да…
Сванидзе:Две революции, две казни. Вот, пожалуйста.
Кирьянов:Да.
Кургинян:Есть о чем задуматься!
Сванидзе:Сейчас короткий перерыв, после которого мы продолжим слушания.
Сванидзе:В эфире «Суд времени». Прошу Вас, Леонид Михайлович! Ваши вопросы.
Млечин:Сейчас вспоминали слова Феликса Юсупова, убившего Распутина своими руками. А вот если можно, к его личности, — доказательство № 15, воспоминания о том, как его Распутин, как он пишет, загипнотизировал. Давайте послушаем, очень любопытная вещь.
Материалы по делу.
Из воспоминаний князя Феликса Юсупова (1887–1967; цитируется «Конец Распутина», 1927): «Сила гипноза Распутина была огромная. Я весь точно в оцепенении: тело мое онемело. Пытался говорить, но язык мне не повиновался, и я медленно погружался в сон, будто под влиянием сильного наркотического средства. Лишь глаза Распутина светились передо мной каким-то фосфорическим светом, увеличиваясь и сливаясь в один яркий круг… В таком положении я лежал неподвижно, не имея возможности ни кричать, ни двигаться, и я сознавал, что постепенно подчиняюсь власти загадочного и страшного человека».