Суд времени. Выпуски № 23-34

Млечин Леонид Михайлович

Вообще говоря, это мысль, самое главное: почему Гитлеру, вообще, пришла в голову эта бредовая, авантюристическая мысль, которая закончилась для него катастрофой? Вообще пришла в голову эта мысль, что можно напасть на нашу страну.

Мягков:Вопрос понятен.

Млечин:Нет, ещё возможно, не понятен Вам.

Мягков:Нет, Вы задали вопрос?

Кургинян:Вы задали вопрос и хотите ответа?

Млечин:Конечно.

Кургинян:Тогда дайте ответить.

Млечин:Это

притом что целый ряд генералов его собственной армии понимали, что это бессмысленная затея. Что она закончится поражением.

А почему он рискнул? — Не потому ли что политика Сталина — внутренняя и внешняя — произвела впечатление, что Советский Союз — слабое государство, что Красная Армия лишена своих командиров, и можно напасть, и можно рискнуть. И Сталин этого ничего не видел.

Что касается разведки — еще последнее. Еще последний вопрос, Вы сказали про разведку — не знаю ни одного случая в мировой истории, когда бы крупное политическое решение принималось на основании разведки. Здравый политический анализ — вот что было достаточно для понимания ситуации. Ведь видно было, что захотел напасть. Какая Вам разведка ещё нужна?

Мягков:Вопрос понятен, можно ответить?

Уважаемый Леонид Млечин, я хотел бы уточнить, кто напал на СССР 22 июня? — одна Германия? Румыния, Финляндия, вся Франция…

Млечин:Можно я отвечу? Вы… Если ли бы мы не напали, Финляндия бы не участвовала в этой войне, если бы не отрезали от Румынии, тоже бы не участвовала…

Мягков:…вся Франция работала на Германию.

Кургинян:Я все-таки протестую. Это разговор?

Сванидзе:Это разговор.

Кургинян:Да? Это не, так сказать ….

Сванидзе:Нет, когда рассуждал Леонид Михайлович, уважаемый оппонент высказывал свое мнение, то же возможно и наоборот. Все нормально.

Кургинян:Я лично настаиваю, чтобы ему дали хотя бы 30 секунд.

Сванидзе:30 секунд. Я обязательно за этим послежу.

Мягков:Мой тезис следующий: на СССР напала не одна Германия, на СССР напала вся объединённая Европа. В терминах германских и, кстати сказать, американских Крепость Европа тогда фигурировала. Это более 500 миллионов человек, которые работали на Германию, это армия, которая превосходила Красную армию, это лучшая качественная техника. Кстати говоря, возвращаясь к внешней политике…

Млечин:Не буду Вас прерывать, но это все не так.

Мягков:Возвращаясь к внешней политике, я хотел бы сказать, по торговым соглашениям, которые были заключены после пакта Риббентропа-Молотова, мы получали станки, оборудование, технологии. Ваш отец, уважаемый господин Микоян, прекрасно это знает, и эти станки, кстати говоря, работали всю войну на нашу экономику.

Млечин:А германские танки ехали на нашем топливе и ели наше зерно.

Мягков:И они бы доехали до Москвы, если бы не были отодвинуты границы.

Млечин:Не доехали бы они до Москвы, если бы Сталин не позволил бы…

Мягков:Доехали

бы до улицы Горького и вышли бы в Кремль, если б не была такая внешняя политика у нас.

Млечин:Да что ж Вы не уважаете так собственную армию и собственную страну? Да с какой стати Германия… В Первую мировую войну далеко дошла Германия?

Мягков:Это другой вопрос. Мы были к такой войне, к блицкригу такому не готовы. Но мы готовились.

Млечин:О! Правильно, что не готовы были.

Мягков:Правильно, но все тридцатые годы мы готовились, и если б не был подготовлен фундамент и военно-политический, и экономический, войну бы мы бы проиграли.

Млечин:Я прошу прощения, Вы преподаёте, нет, где-нибудь?

Мягков:Да, конечно, там же, где вы учились когда-то.

Млечин:Вот, думаю, что вы ошибаетесь. Вы думаете, где я учился? Где Вы преподаете?

Мягков:Кафедра всемирной и отечественной истории.

Млечин:В каком учебном заведении?

Мягков:МГИМО.

Млечин:Нет, я не учился в МГИМО, Вы ошибаетесь даже в этом.

Кургинян:Это кощунство, это абсолютное кощунство.

Сванидзе:На самом деле, время истекло.

Млечин:Последнее, что я хотел сказать. Вы как преподаватель знаете — к вам приходит студент, говорит: «Я готовился к экзамену», — а вы ему говорите: «Готовились, да не подготовились». — Вот об этом идёт речь.

Мягков:Хорошо. Если подготовился человек, я бы поставил ему хорошую оценку, и мы подготовились, потому что мы победили. Вот это самое главное.

Млечин:Победили, а должны были победить много раньше и 30 миллионов не терять. Вот о чем идет речь.

Мягков:Всю Европу?

Кургинян:К сожалению, не Вы руководили войсками.

Сванидзе:Спасибо.

Млечин:Может быть, это и жалко…

Сванидзе:Спасибо. Значит, я должен сказать, что никто из здесь присутствующих войсками не руководил. Известное отношение к этому имел только отец Степана Анастасовича Микояна, ныне давно покойный. А, но речь идёт не об этом у нас, и речь идёт даже не о нашей победе в Великой Отечественной войне, которая бесспорно была достигнута в 45 году ценой неимоверных совершенно страданий, усилий героических. Как правильно совершенно сказал Сергей Ервандович Кургинян — героических усилий нашего народа и нашей армии, народной армии, потому что кадровая армия была выбита в 41 году практически полностью. Воевал народ, и народ выиграл войну. Вот здесь, сейчас у нас, сегодня, как раз задача выяснить роль системы в этой победе, сталинской советской системы. Не народа, подвиг которого бесспорен, а сталинской советской системы. Помогла она народу выиграть эту войну, или помешала она ему её выиграть раньше и меньшими потерями. Вот цель наших сегодняшних слушаний. Мы их продолжим через короткую паузу.