Судьба - Дитя Неба (Симфония веков - 3)
Шрифт:
Рапсодия еще долго сидела неподвижно, глядя ему вслед. Что-то очень тревожило ее, но к окончательному выводу она прийти не смогла. Она понимала, что, если Ллаурон ошибся хотя бы в какой-то части плана, для нее это закончится катастрофой, но сейчас Рапсодия не могла думать о будущем.
Она сняла плащ и прозрачные шарфы, составлявшие наряд девушки-рабыни, и, думая об Эши, надела ночную рубашку. Он бы непременно пошел вместе с ней, более того, его бы просто не удалось отговорить, именно поэтому Рапсодия ничего не рассказала ему о своей миссии.
Она улеглась в постель
26
Северные пустыни за Хинтервольдом
Она стояла у окна, прислушиваясь к стонам северного ветра, мечущегося среди горных кряжей. Огонь в огромном камине догорал, и в ее жилище стало темно. Слабые всполохи пламени отражались в толстом оконном стекле, отчего ее медно-красные волосы искрились и на гладкой прозрачной поверхности возникали танцующие золотые узоры, закрывающие промерзшие голые пики за окном.
Еще одна ночь одиноких бдений, ничем не отличающаяся от бесконечной череды ночей последних нескольких столетий в окружении лишенных жизни гор.
Пророчица посмотрела на потускневшую от времени подзорную трубу, на поверхности которой резвились слабые отблески огня. Она закрыла глаза и ощутила, как мощно влечет ее сила, дремлющая в артефакте. Она открыла один глаз и вновь поднесла к нему окуляр, просматривая волны Времени, пытаясь найти приятные воспоминания, которые согрели бы ее в долгую зимнюю ночь, но обнаружила лишь холод молчаливых укоров. Она опустила подзорную трубу.
– Мое пламя.
Она резко повернулась при звуках мягкого приятного голоса с легкой хрипотцой. Ее блестящие голубые глаза оглядели огромное помещение со змеиной быстротой, вертикальные зрачки расширились, сильнее забилось трехкамерное сердце.
– Здесь, милая.
Она осторожно положила подзорную трубу на алтарь и подошла к камину. Пламя встрепенулось и затанцевало, предвкушая ее близость.
– Да заберет тебя Пустота, - прошептала она.
– Ты осмелился прийти ко мне? После стольких лет?
Из глубин холодного темного огня послышался негромкий смех.
– Ну, моя дорогая, не будь такой капризной. Я пришел, как только смог. И ты это знаешь.
– Через четыреста лет?
– резко бросила она, поправляя тяжелое платье. Ты приходишь, когда это нужно тебе. Зачем пожаловал на сей раз?
Пламя весело подмигнуло, но в голосе послышалась далекая угроза.
– Я скучал по тебе.
– Она резко повернулась в ореоле шелестящего древнего шелка.
– Скоро настанет время. И я подумал, что ты должна быть готова.
– Будь прокляты твои загадки. Чего ты хочешь?
Пламя вспыхнуло, взметнулось ввысь, а потом
– Тебя, моя любовь, - прошептал ласковый голос из чрева пламени.
Из глубин ее одиночества она ощутила острый укол боли.
– Убирайся, - пробормотала она, повернувшись спиной к камину.
– Я сделала, как ты просил. Взгляни, что получилось.
– Она обвела рукой огромные пустые пространства заброшенного замка.
– Ты обещал мне мир, где я буду полновластной хозяйкой, и сдержал свое слово: я обитаю здесь, забытая Королева вечного льда, меня лишили всего, что мне было дорого, а люди до сих пор ненавидят. Я реликвия Прошлого, какая ирония! Я больше не хочу слушать пустых посулов, не желаю иметь с тобой ничего общего. Убирайся.
– Подойди поближе, милая.
– Нет.
– Пожалуйста.
Голос перестал быть вкрадчивым, в нем появилась темная страсть. Легкая хрипотца, так хорошо знакомая ей в прошлом, - и ее тело вновь пробудилось. Она неохотно повернулась. Огонь возбужденно взметнулся, встретив ее взгляд.
– Гвидион жив.
Змеиные глаза широко раскрылись и тут же сузились.
– Невозможно, - вызывающе бросила она.
– Жалкая лиринская предательница унесла его к Покрову Гоэн, где он умер. Он не возвращался, я бы увидела его.
– Посиди рядом со мной, милая.
– Пламя уютно потрескивало. Пожалуйста.
Она продолжала смотреть на холодный огонь, а потом медленно села на пол, и платье окутало ее шелестящими шелковыми волнами.
Пламя загорелось еще ярче, отбрасывая мечущиеся тени, и наконец стало теплее. У нее на лице и шее выступили капельки пота.
– Невозможно, - повторила она.
– Очевидно, в этом мире есть вещи, скрытые от твоих глаз, мое пламя. На нее вновь повеяло жаром, но тут же огонь, продолжая источать тепло, стал гореть ровнее.
– Это не имеет значения. Он не тот, кого я теперь ищу.
– Почему?
– Слово слетело с ее губ прежде, чем она успела подумать.
Угли в камине замерцали.
– Теперь он стал еще сильнее, но, как я уже говорил, это не имеет значения. Я выбрал другого.
– И вновь пламя пустилось в пляс. Голос стал совсем тихим, легким шепотом.
– Распусти для меня волосы. Пожалуйста.
Казалось, ее рука обрела собственную волю, поднялась вверх и коснулась заколки, украшенной драгоценными камнями. Рука дрожала, пока пальцы возились с заколкой. И вот густые блестящие медно-красные волосы тяжело рассыпались по ее плечам. Она услышала, как тихонько ахнул голос, доносившийся из пламени камина.
– Значит, ты его пощадишь?
– Она ненавидела себя за появившуюся в голосе дрожь.
На некоторое время пламя потускнело, а потом вспыхнуло с новой силой.
– Не задавай вопросов, на которые не хочешь услышать ответов, милая. Они портят очарование момента.
Прорицательница резко рассмеялась:
– Вижу, ты не хочешь, чтобы тебе напоминали о твоих неудачах. Кстати, я не видела смерти Патриарха, которую ты так давно предрекал. Почему он до сих пор жив? Неужели в твои планы - как и в мои - кто-то вмешался? Или ты поселился в его теле?