Судьба горца
Шрифт:
Поначалу ей было сложно пробиться сквозь его ослепительную страсть, немедленно пробудившую в ней ответное желание. Но Мэлди заставила себя заглянуть глубже и ощутила умиротворяющее чувство облегчения, охватившее её. В его сердце не было презрения. Девушка была уверена, что он не собирался оскорблять её или, что было бы еще хуже, не считал, будто она относится к тому типу женщин, которых не оскорбил бы намек, содержащийся в его словах. Что действительно её удивило, так это то, что его вопрос, по всей видимости, был вызван злостью, страхом и невольным любопытством. Вот что волновало Балфура, и Мэлди это почувствовала. Словно её ответ был ему глубоко небезразличен, и он страстно желал, чтобы
– Разумеется, безуспешно, - отрезала Мэлди, от сдерживаемого гнева её голос прозвучал резко. – Как вам хорошо известно, я никогда не жила в довольстве и благополучии, коими вы наслаждались всю свою жизнь. Я выросла в жестоком мире. Да, некоторые мужчины, видимо, полагают: раз девушка бедна, то она должна быть счастлива за пару жалких монет ублажить тех, кто считает себя намного выше её по положению. – Мэлди заметила, что он слегка поморщился, и почувствовала удовлетворение от того, что упрек, видимо, достиг цели. – В любом случае я бы предпочла научиться драться, чем просто мило улыбаться, строя из себя шлюху.
– Я не хотел тебя оскорбить, - вымолвил Балфур.
– Может, и не хотели, но оскорбили.
Он взял девушку за руку, не обращая внимания на то, как напряглось ее тело, и прикоснулся легким поцелуем к её пальчикам.
– В таком случае, я искренне и от всей души молю тебя о прощении.
– Если это так, то вы больше не будете пытаться приударить за мной.
– О нет, - Балфур ухмыльнулся и подмигнул ей, - конечно, буду.
Когда он притянул Мэлди в свои объятия, та задохнулась от ярости и потрясения.
– Вы только что смиренно просили меня простить вас за нанесенную мне обиду, а теперь, очевидно, снова пытаетесь оскорбить меня!
– Нет, я лишь хочу тебя поцеловать.
Балфур сознавал, что переступает все границы, к которым его как благородного человека учили относиться с уважением. Мэлди, может, и умудрена житейским опытом, но во всех прочих отношениях она невинна, и ей, очевидно, пришлось отчаянно сражаться, чтобы оставаться таковой. Обычай требовал, чтобы он относился к ней с величайшим почтением. А вместо этого все его мысли сосредоточились на том, как украсть поцелуй... только бы она не стала громко протестовать и яростно сопротивляться. Несомненно, это было ошибкой с его стороны, подобным способом наверняка не добиться расположения такой девушки, как Мэлди Киркэлди, которая ловко и с завидным постоянством ускользала от него, но в то же время Балфур понимал, что противостоять соблазну выше его сил. Она прекрасна, она рядом, и он так страстно желал её поцеловать. Желал с тех самых пор, как впервые увидел. Балфуру оставалось лишь надеяться, что за свою страсть ему не придется расплачиваться слишком дорогой ценой.
– Вы заходите слишком далеко, сэр Мюррей, - выдавила из себя Мэлди, толкнув его в грудь.
Девушка выругалась про себя. Она хотела казаться оскорбленной и разгневанной, говорить с ним резко, холодно и непреклонно. Но вместо этого голос Мэлди прозвучал тихо, неуверенно и с легкой хрипотцой. Её упрёк вышел неубедительным даже для нее самой, так же как и попытка оттолкнуть Балфура. Чутье подсказывало девушке, что выкажи она хоть какое-то мало-мальски серьезное сопротивление, Балфур отнесся бы к этому уважительно, но ей никак не удавалось собраться с силами, чтобы изобразить это самое сопротивление. В действительности Мэлди хотелось вовсе не оттолкнуть его широкую грудь, а лишь провести руками по мягкой шерстяной рубахе, облегающей его тело, и ощутить силу, что скрывалась под одеждой. Девушке была отвратительна собственная слабость, но поневоле приходилось признать, что ей хотелось, чтобы он её поцеловал. И хотелось целовать его в ответ.
Крепко обнимая Мэлди одной рукой, Балфур сжал маленький подбородок большим и указательным пальцами и нежно повернул ее лицо к себе. Мэлди дрожала, словно натянутая струна, но даже сама не была полностью уверена, в какой степени ее реакция вызвана сопротивлением, а в какой – предвкушением. Когда Балфур наклонил голову, внимательно разглядывая Мэлди из-под полуопущенных ресниц, она в последний раз попыталась взять себя в руки, но безуспешно. Вместо того чтобы придумать и немедленно озвучить решительный отказ, Мэлди могла думать лишь о том, как жарок взгляд его темных глаз, как длинны и густы ресницы, как чувственно очерчен рот.
Как только Балфур коснулся ее губ, Мэлди осознала, что ускользнуть уже не удастся. Его губы оказались мягкими, теплыми и сладкими. Пришлось признать, что их пьянящий вкус вернее, чем самые прочные железные цепи, мог удержать девушку в его объятиях. Языком Балфур попытался раздвинуть ее губы, и Мэлди, задрожав, приоткрыла их. Она едва не задыхалась от того, как он ласкал ее рот, но не только этим был вызван ее трепет: Мэлди почувствовала себя так, словно, позволив Балфуру завладеть ее ртом, она тем самым позволила всем его чувствам войти в нее... и поняла, что боялась не напрасно. Не только ее собственное желание, но и то, которое испытывал Балфур, полностью овладели ею, подпитывая друг друга. В то время как страсть Мэлди росла, наполняя ее и лишая способности мыслить, его вожделение, казалось, перетекало в нее, обостряя все чувства. Ощущение было почти пугающим, но Мэлди так страстно желала этого мужчину, что желание взяло вверх над страхом, нетерпеливо вытеснив его прочь.
Стоило Балфуру оторваться от ее губ, как Мэлди ухватилась за него, протестующее застонав. Затем он прикоснулся поцелуем к нежной шейке, и девушка вздрогнула от наслаждения. Мэлди откинула голову, позволив Балфуру беспрепятственно покрывать поцелуями ее горло, и теснее прижалась к нему. Его теплые губы коснулись бьющейся жилки на шее, и, ощущая разливающийся по телу жар, девушка едва могла вздохнуть. Балфур большими ладонями осторожно поглаживал Мэлди по спине, бокам, а затем, нежно обхватив ее сзади, еще крепче прижал к себе. Мэлди ощутила его отвердевшую плоть и услышала свой собственный тихий стон. Она инстинктивно потерлась о него, наслаждаясь своими ощущениями и вызывая в нем ответную дрожь. Оба тяжело дышали, будто только что пробежали несколько миль, и Мэлди понимала, что этот поцелуй уже завел их туда, где нет места рассудку и здравому смыслу.
– Ты такая сладкая, - низким хриплым голосом проговорил Балфур, покрывая поцелуями нежные очертания ее скул.
Мысленно он обругал себя за неловкие слова. За те чувства, что она ему подарила, Мэлди заслуживала много большого: стихов, которые бы и камень заставили плакать. Но даже обладай он талантом поэта, подумалось Балфуру, сомнительно, что он смог бы его сейчас применить. Ее вкус, запах, ощущение слегка трепещущего тела, тесно прижавшегося к нему, лишили мужчину способности связно мыслить. Балфур мог думать только об одном: он жаждал погрузиться в ее глубины.
– Мэлди, - прошептал он, незаметно увлекая девушку к постели, - милая Мэлди, ты ведь тоже чувствуешь это?
– Да. – Всякий раз, как Балфур отстранялся от нее, она подавалась ему навстречу, отчаянно желая согреться в его объятиях. – Словно какое-то наваждение.
– Под власть которого мы оба угодили.
Они наткнулись на кровать, и Найджел застонал. Мэлди ощутила, как пыл покидает ее тело так быстро, что у нее закружилась голова. Она слегка покачнулась и, высвободившись из ослабших объятий потрясенного Балфура, в ужасе уставилась на спящего Найджела.