Судьба и книги Артема Веселого
Шрифт:
По всей вероятности, Артем Веселый даже не пытался опубликовать рассказ полностью: цензура не пропустила бы описания того, как «бушевали чекисты».
Впервые вторая половина рассказа появилась в печати в 1988 году 4 .
Полностью «Филькина карьера» не опубликована по сей день.
Среди бумаг — папка,
В папке — типографские гранки будущего сборника. На каждом листе фиолетовый штамп: ПРОВЕРЕНО. На первой странице Артем отметил: «цензурные выкидки», далее следуют номера страниц. Всего красный карандаш цензора сделал более тридцати вычерков отдельных слов, фраз, и целых абзацев.
Некоторые из них «идеологические» (вычеркнутое выделено курсивом):
«В деревянном мыке мусолился Интернационал, неизбежный, как смерть, изо дня в день. И утром и вечером в счет молитвы.
Ефим […] пошел через площадь мимо похожей на виселицуарки, выстроенной к советским торжествам.
Красная казарма „Парижская коммуна“. Лоб в лоб с тюрьмой.
Под ним плясала шершавая и капризная, как комиссарская жена,кобыленка».
Публикуется впервые
Солдатская сказка не была опубликована по соображениям этическим. Цензор (в данном случае редактор) отсекал не только «идеологически вредное», но и недостаточно, по его мнению, целомудренное.
В наше время, когда в литературе к месту и не к месту используется ненормативная лексика, солдатская сказка (явно не авторская, а фольклорная), которую Артем Веселый намеревался включить в одну из глав «России, кровью умытой», представляется не более, чем озорной. В те поры она воспринималась как похабная.
Впервые о ней (без единой цитаты) упоминается в тексте, вошедшем в сборник «Пирующая весна»:
Лобастый краснобай, свеся с верхней полки стриженую ступеньками голову, с захлебом рассказывал похабную сказку.
В отдельном издании «России, кровью умытой» Артем Веселый не называет сказку похабной. Здесь он приводит ее начало и реакцию слушателей:
Лобастый краснобай […], поблескивая озорными глазами, с захлебом рассказывал сказку про Распутина:
— Заходит Гришка к царице в блудуар, снимает плисовы штаны и давай дрова рубить…
Смеялись дружно, смеялись много, заливались смехом. Накопилось за три-то годика, а на позиции не до веселья — кто был, тот знает.
В архиве остался машинописный листок — продолжение сказки:
— Сколько раз ты можешь поставить?
— Десять разов, — отвечает царице Гришка и бороду оглаживает.
— А двадцать?
— Десять, сказать — не соврать.
— Двадцать?
— И десятком, матушка, сыта будешь… С десятку, моли бога, глаза не полопались бы.
— Я хочу ну хотя пятнадцать, — упорствует царица, — хочу силу твою испытать, желаю тебя до донышка спробовать.
— Силу мою пытать, — говорит Гришка, — только дьявола тешить… Силой меня господь не обидел.
Рядились они рядились, помирились на дюжине.
Распоясался наш Гришка, шелками вязаный поясок на серебряный гвоздь повесил и… да-а, хорошо.
Съездит раз — и на стенке углем чакрыжинку посадит для памяти. Выпьет на меду томленого квасу ковшик, наново съездит — и опять чакрыжинку.
Науглил он так десять значков, отвернулся к ведру с квасом, а царица-ненапора, не будь дурна, и сотри тайком один значок.
— Ну, еще два удара, што ль? — спрашиват Гришка.
— Три, касатик…
— Два…
— Три.
— Тьфу, вот оно у меня записано…
— Посчитай, голубок.
Стал он считать, насчитал девять.
— Десять было засечено, — говорит.
— Девять.
— Десяток, хорошо помню.
— Девять.
— А, язви те! Не дорога мне чакрыжина, дорога правда… А коли так… — Харкнул Гришка на стенку, и рукавом стер все отметины. — Давай начнем сначала.
В уголке машинописного листа Артем Веселый написал: «Россия, 2-я глава, снято по настоянию редактора „Недра“. Кн. 10. 1926–1927 г. Я не упирался».
Публикуется впервые
Собственные наблюдения и размышления, чье-то неординарное высказывание, яркое словечко, удачная метафора, зарисовка небольшой сценки или свидетельство ее очевидца…
Обычно подобные материалы, оседающие в личном архиве писателя, называют «из записных книжек».
Вслед за Гоголем Артем Веселый назвал их «всячиной» 5 .
Всячина, — писал он в уголке листа рукописной или машинописной подборки, иногда помечая, к какому произведению относятся записи: Гуляй Волга, Золотой чекан, Босая правда, Россия,иногда более конкретно: Перекоп, Станица, Чернояров…