Судьба начертанная кровью
Шрифт:
– Дело не в твоей семье. Дело в моей.
– Он поднял глаза, чтобы встретиться с моими.
– Предсказание моей матери… оно было не единственным, что она говорила о тебе.
Мое сердце заколотилось, в животе поселилось беспокойство, и я перестала пытаться освободить свою лошадь.
– Что она сказала? И когда?
Почему ты не сказал мне раньше?
– Я… - Он сглотнул.
– Это было очень давно, когда я был еще мальчиком, но я помню это отчетливо.
– Ты, похоже, многое помнишь о ней очень отчетливо и при этом ничего не рассказываешь, -
– Что она сказала?
Бьорн молчал, и тошнота скрутила мои внутренности. От того, что он мог сказать. И от того, что он вообще скрывал это от меня.
– Она впадала в странные трансы, когда ей что-то говорил Один, - наконец ответил он.
– Я был с ней наедине, когда ее внезапно охватил один из них. Она сказала мне, что дева щита объединит Горные земли, но десятки тысяч людей будут убиты. Ты будешь ходить по земле, как чума, натравливая всех друг на друга, брата на брата, и все будут бояться тебя.
Его слова поразили меня, и я с трудом восстановила дыхание.
– Все, что она видела, приводило ее в ужас, - продолжал он.
– Я был молод, и в моей голове засело, что дева щита будет скорее чудовищем, чем женщиной. Даже став взрослым мужчиной, я… именно такой представлял тебя.
– Он отвел взгляд.
– Это не могло быть дальше от истины. Не монстр, а красивая и храбрая женщина, которая спасает рыб и проходит сквозь огонь, чтобы защитить других.
Мои глаза горели, и я быстро моргала, чтобы не дать слезам пролиться.
– Я не говорил тебе, потому что ты не была такой, как описывала моя мать, - сказал Бьорн.
– Я был уверен, что неправильно запомнил. Или что ты изменила судьбу, и будущее, которое Один показал моей матери, больше не существует, не только тьма и смерть, но и все остальное. Но потом начались испытания, боги спустились на землю, чтобы принять твою жертву, и я больше не мог отрицать, что тебе суждено вести за собой.
– Он глубоко вздохнул.
– Я наблюдал, как ты делаешь выбор, чтобы защитить Халсар, и мне казалось невозможным, что ты станешь чудовищем, несущим смерть и разрушение. Но после взятия Гриндилла…
– Ты решил, что, возможно, я все-таки чудовище.
– Я выдавила эти слова, ужас душил меня.
Бьорн покачал головой.
– Нет. Но Снорри превратит тебя в него, если ты позволишь ему управлять твоей судьбой. Я думал, что, услышав песню Стейнунн, увидев себя такой, ты пойдешь другим путем, но ты просто не можешь избавиться от необходимости защищать куски дерьма, которых ты называешь семьей.
Я вздрогнула.
– Не говори о них в таком тоне.
– Почему нет? — огрызнулся он.
– Несмотря на все, что ты делаешь, все, что ты уже для них сделала, твой брат назвал тебя бешеной сукой. Твоя мать назвала тебя шлюхой. Они не стоят того, чтобы позволять Снорри превращать тебя в чудовище.
Он не ошибался. Но и не был прав.
– Я думал, что когда ты увидишь, как живет твоя мать, ты отвернешься от нее, - сказал он.
– И хотя я видел, что ты понимаешь, что она наживается на твоей боли, это ничего не изменило. Я видел, как ты слушала ее рассказ о том, как она снова и снова выбирала твоего брата и себя, а не тебя, и снова это ничего не изменило. Ты
– И ты решил сделать это за меня?
– Моя кожа покраснела от гнева.
– Потому что не только у меня в жилах течет кровь бога, и не только я могу изменить свою судьбу. Ты тоже можешь это сделать.
– Я бы уничтожил планы богов, если бы это означало избавить тебя от участи, которую предвидела моя мать, - сказал он.
– Но я хочу, чтобы ты сама решила уйти, Фрейя. Все, что я сделал, - это предоставил тебе такую возможность.
Хотя я жалела, что он не рассказал мне всю правду раньше, я все равно чувствовала, что мой гнев угасает.
– Я хочу сказать - да, Бьорн. То, что я увидела в магии Стейнунн, ужаснуло меня. Но если я уйду, то обреку свою семью на смерть.
– Они сами себя обрекли.
Повернув лошадь, я отъехала на небольшое расстояние и встала на утесе с видом на море. Чайки парили над пенистыми гребнями волн, северный ветер трепал мои волосы, выбившиеся из косы. Было бы так просто спуститься к берегу. Найти торговое судно из стран, расположенных далеко к югу отсюда, и уплыть, никогда не оглядываясь назад. Даже не зная, выполнил ли Снорри свои угрозы.
Не знать было бы еще хуже. Не знать, выживут ли те, кого я люблю, или умрут. Возможно ли вообще счастье, если чувство вины отравит всю жизнь, которую я построю?
– Хлин сказала моей матери, что если я буду обладать лишь алчностью, то мои слова станут проклятиями, но если я буду обладать альтруизмом, то божественная сила, которую я смогу сделать своей, будет еще не соткана судьбой.
– Я заколебалась.
– Я знаю, что нет способа узнать, что она имела в виду, но для меня это означает, что, выбирая других, а не себя, я обрету судьбу, отличную от той, что видела твоя мать.
– Когда я повернула голову и посмотрела на него, у меня перехватило дыхание, потому что я поняла, что сделать этот выбор - значит отказаться от него.
– Я должна вернуться. Я не могу уйти, зная, что они умрут, потому что это означало бы поддаться алчности, о которой предупреждала Хлин.
Я затаила дыхание, ожидая реакции Бьорна. Ждала гнева и осуждения моего выбора. Вместо этого он тихо выдохнул.
– Как получилось, что та часть тебя, которую я ненавижу больше всего, одновременно является причиной моей любви к тебе?
Любви.
Эмоции захлестнули меня, угрожая разорвать пополам, и мне отчаянно захотелось сказать ему, что я тоже люблю его. Что я люблю его больше, чем когда-либо могла себе представить.
Но что значили эти слова, учитывая, что я опять выбирала не его? Поэтому вместо этого я сказала:
– Если ты больше не хочешь иметь со мной ничего общего, я пойму. Я не буду тебя винить.
Даже если это разобьет мне сердце.
– Ты моя, Рожденная в огне, - ответил он, протягивая мне руку.
– И я твой, даже если об этом знаем только мы двое.
Я вцепилась в его руку, с трудом переводя дыхание. Зная, что если я посмотрю на него, то сломаюсь, вместо этого я уставилась на фьорд. Как раз вовремя, чтобы увидеть, как появляется большой драккар с парусом в бело-синюю полоску.