Судьба-Полынь Книга I
Шрифт:
— Тоже прячусь от стражи. У меня дар есть — от мамки, — мальчик всхлипнул. — Убили они ее, а мне сбежать удалось, мамка задержала их! Вот теперь скрываюсь в трущобах, идти больше не к кому. Я вас из города вывести могу, знаю тайный ход. Пойдемте быстрее!
Ная вцепилась мальчонке в подбородок, дернула вверх голову, всматриваясь в глаза.
— Дар в тебе есть. Робкий, стихийный. Но вопрос в другом — с чего мы должны тебе верить?
— Можете и не верить, только без меня вам из Лота не выбраться. А к утру вас, гадать не надо, повяжут. Дарующий злющий был, рвал и метал, что стража колдунов упустила.
У Наи ладони запекло от ее близости. Сила в обереге была. И как обнаружить их с помощью шаров могли — тоже видела.
Колдуны переглянулись, решаясь.
Тэзир притянул мальчишку к себе, пригрозил.
— Смотри, малец, обманешь — шею сверну.
— Зачем мне? — хмыкнул тот и побежал вперед, словно знал точно, что они пойдут следом. Мальчишка не ошибся. Выбор у колдунов был небольшой.
Они промчались несколько улиц, выбрались на пустырь. Прячась по-за развалинами какого-то сооружения, спустились по лестнице в подвал. Мальчишка отворил потайную дверь, указал на длинный коридор.
— Скоро выберемся.
В конце туннеля их опять ждала дверь, замаскированная под стену. Пахнуло свежим воздухом, и колдуны оказались за стеной Лота.
— Ну, здравствуйте, ребятки. Заждались мы вас, — раздался голос.
Напротив колдунов стояли вооруженные люди.
Тэзир зло покосился на мальчишку, скользнувшего мимо них к мужчинам.
— Вот. Привел, как обещал.
— Напрасно я тебе, щенок, не свернул шею, — процедил балагур.
Глава 29 Ильгар
Пирамиды и подземные коридоры вобрали в себя частичку разума десятника, а может, это его разум впитал в себя частичку той тени, потому что каждую ночь Ильгару снились топи, осклизлые камни, ил, смрад, безжизненные пустоши и его собственная тень, стоявшая рука об руку с ужасом в женском обличии.
Он уселся на угол топчана, набросил мягкую овечью шкуру на плечи. На языке чувствовался горький привкус отвара из сонной травы — пришлось выпить на ночь две кружки, чтобы забыть про боль в изувеченной кисти и уснуть. Знахарь речного народа вчера вправлял ему пальцы, затем, с помощью Тагль, наложил жесткую лангету из деревянных планок, полос сыромятной кожи и пропитанных каменной пылью тряпиц.
Десятник глубоко выдохнул. Усталость по-прежнему не уходила из тела. Он вторую неделю лежал пластом, лишь изредка поднимаясь, чтобы пройтись или поработать сорок хлопков с оружием. Тело настолько ослабло, что знахарь плотогонов побоялся вправлять все кости сразу и посоветовал отлежаться пару недель. Все одно — ломать заново пришлось…
Желудок недовольным урчанием затребовал еду, напоминая, что выздоровление невозможно без мяса, хлеба, каши и жира. А еще — пива. Или лучше — вина. Горячего. С перцем, медом и лимоном…
Ильгар сглотнул слюну. Встал. Побрызгал в лицо теплой водой из глиняного таза и, утершись тряпицей, выбрался из хижины.
Солнце было в зените, над непоколебимо мощной и полноводной Нарью гулял ветер. Пахло чистотой, зеленью, жареной рыбой и лавровым листом. Десятник мог бы днями вдыхать эти ароматы.
Раздобыв травяного чая, копченого угря и ломоть черного хлеба, уселся на самый край настила и свесил ноги над шумящим речным потоком. Ел неспешно, наслаждаясь каждым кусочком. Наблюдал то за игрой мелкой рыбы в стремнине, то за тем, как на берегу речные люди разводят костер под большим чугунным котлом. Запахло смолой, зачадило. Плотогоны смолили днища лодок, вощили канаты, правили шесты и весла, перебрасывались шутками. Там были и женщины, и старики, и дети. Все выглядели счастливыми, яркими, живым. Никто из них не подозревал, что творится в глубине болот.
«Радуйтесь, что порча не затронула вас и ваших богов…»
Послышались тихие шаги. На Ильгара повеяло запахом ягод. Он оглянулся.
— Варлана? Ты все чаще на ногах. Я рад. Садись — раздели со мной трапезу.
Женщина осторожно опустилась на колени рядом с десятником. Отщипнула кусочек хлебного мякиша и отправила в рот. Ее глаза до сих пор хранили отпечаток безумия, а лицо покрылось морщинами.
— Спасибо.
— Ты говоришь это мне по двенадцать раз на дню, — отмахнулся Ильгар. — И не только мне — всем в отряде. Уймись, наконец.
— Вы спасли моего сына. Меня. Не оставили умирать в лапах… этого чудовища.
— Она не чудовище! — Ильгар дернул щекой. Но взгляд его снова коснулся глаз женщины. В них крылось больше, чем безумие. Десятник лишь порадовался, что не может разгадать тайну этих глаз.
«Забудь про Эланде. Пусть она не чудовище в твоем сердце, но для остальных — это монстр. Тварь, рожденная порчей».
— Расскажи, что было дальше? — попросила Варлана. Они частенько беседовали, пока Ильгар приходил в себя и не мог лишнего шага ступить. Женщина приносила уху, припарки и воду, а он рассказывал о злоключениях в болотах.
Она понимала, что воин говорит не с нею. Говорит сам для себя. И собеседник ему нужен исключительно молчаливый, внимательный, тихий, как мышка. — Ты ведь не собираешься и сегодня возиться с топором или шестом?
— Вечером намереваюсь посмотреть, как тренируются мои увальни, а пока с удовольствием поболтаю. Я ведь не часто говорю так много, ты заметила? Знаешь, не всегда нужно давать волю словам…
— Иногда — необходимо. Иначе голова лопнет от всего, что копишь в душе.
— Верно-верно! Ты права, Варлана. Тогда — слушай. — Он уставился вдаль, где изгибалась, скрываясь лесом, река. Заговорил:
— Дорога к Нарью заняла семнадцать дней. Быстро, говоришь, воротились? Да. Но вел нас загадочный филин. Кабы не он — шли бы дольше и еще неизвестно, добрались бы до реки или нет. Трижды схватывались с погоней — и трижды уходили, оставив за плечами утыканные стрелами тела рабов, посланных черными богами. Был улов и пожирнее! Существо, которое могло ползать под землей и вселяться в деревья. Оно возомнило о себе слишком много. Стрелы и рогатины быстро охладили его пыл. Мы взяли в плен этого бога… Ты говоришь, рассказывать обо всем? Без утайки? Хорошо. Гур, тот самый парень, что собирает для тебя в лесу шиповник, отрубил богу руки и ноги. Жестоко? Да, жестоко. Но он мстил за брата. Затем Дарующий отправил на костер демона, а силу его заключил в один из кувшинов. Знаешь, они ведь и вправду демоны! Ну не могу я называть богами тех, кто терзает смертных!