Судьба Томаса, или Наперегонки со смертью
Шрифт:
— Черт, Луций, ты же знаешь, какой он, Роб. Руководит из кабинета, на дело не ходит. Он бы тоже не знал, что делать, если бы в прошлую ночь оказался в Вегасе. Да, получилось грязно. Но четверо детей все равно у нас.
Я вспомнил слова Чета, посетителя ресторана: «В Вегасе похитители убили родителей, чтобы добраться до детей».
Кен-2 присоединился к нам, на лице читалась озабоченность.
— Кто бы мог подумать, что баптистский священник и его жена носят оружие?
Кен-1 попытался заручиться моим сочувствием:
— Послушай,
— Хорошо хоть, священник не сообразил, что нас двое, — добавил Кен-2.
— Хорошо, — кивнул Кен-1. — Но священник должен знать, что в Библии написано: «Не убий».
— Если на то пошло, Роб не так и злится насчет Вегаса, — успокоил их я. — Все закончилось как нельзя лучше, мы заполучили четырех аппетитных пасторских деток, воспитанных в чистоте и непорочности, какими они нам и нужны. Он прислал меня сюда, чтобы я кое-что сделал с маленькими крошками.
— Сделал что? — хором спросили Кены.
Я им подмигнул: «Вам понравится».
У меня в животе запорхали две тысячи крыльев бабочек, одновременно вылупившихся из тысячи коконов.
Этим детям предстояло жить с психологической травмой до конца своих дней, и я не хотел, чтобы у них остались еще более темные воспоминания об этих событиях.
Повернувшись к пленникам, я вспомнил слова мистера Хичкока. Сектанты хотели удивить оставшихся шестнадцать, когда первого порезали бы ножом, изрубили топором или забили молотком.
— Послушайте, дети. Потребуется день или два на оплату выкупа, а пока мы отпустить вас не можем.
Одна из двоих, кто демонстрировал непокорность, девочка девяти или десяти лет с конским хвостом и серо-зелеными глазами, подала голос:
— Это все куча лошадиного дерьма.
— Лично я таких слов никогда не произношу, — ответил я ей, — хотя понимаю, почему у тебя такое настроение. Если честно, мы знаем, что вы заскучали, а поскольку среди собравшихся здесь есть несколько фокусников, через какое-то время мы собираемся устроить для вас маленькое представление.
— Еще больше лошадиного дерьма, — стояла на своем девочка.
Я стоял на шаг впереди перед Кенами, а потому подмигнул ей, чего они увидеть не могли. Она нахмурилась, не зная, как это истолковать.
— Мне нужен один из вас, кто будет помогать фокусникам в нескольких их удивительных трюках. Это действительно будет круто.
Один милый мальчик лет шести поднял руку:
— Я помогу.
— Извини, сынок, но мне не нужны добровольцы. Мы сейчас сыграем в веселую игру, и победитель станет помощником фокусников. Сначала я хочу, чтобы вы все закрыли глаза. Давайте же. Закрывайте. Крепко. Очень крепко. И ты тоже. Вот так, хорошо. Вы должны оставаться
Я вытащил один из «Глоков», повернулся и прострелил Кену-1 голову. Он, разумеется, глаза не закрывал, но они не успели даже широко раскрыться от осознания, что сейчас произойдет.
Кен-2, вероятно, думал о суперклассных сисечках, потому что пистолет выхватывал гораздо медленнее, чем я ожидал, и я выстрелил ему в лицо и горло еще до того, как ствол покинул кобуру. Чтобы не сомневаться насчет Кена-1, я наклонился и выстрелил в него еще раз.
При каждом выстреле раздавалось лишь тихое «уф-ф-ф», но от падения тела шума куда как больше, и я повторил:
— Оставайтесь с закрытыми глазами, дети. Закройте их действительно крепко.
Бабочки в моем животе превратились в змей, которые ползали друг по другу и шипели.
Я опустился на колени рядом с Кеном-1, посмотрел в его глаза, потом натянул свитер с лягушонком Кермитом ему на лицо, как саван, чтобы скрыть раны. Посмотрел в глаза второму Кену и натянул ему на лицо свитер с оленем.
Мне показалось, что я услышал шум в коридоре. Замер, глядя на дверь, ожидая стука или поворота ручки. Ничего такого не произошло.
В моей половине комнаты пол замусорили осколки костей и запачкали ошметки мозга. Я повернулся к детям, чтобы убедиться, что глаза у них закрыты. Действительно, все сидели с закрытыми глазами, за исключением девочки с конским хвостом. Ее серо-зеленые глаза ярко сверкали.
Я подошел к торшеру, который освещал мою половину комнаты с запачканным и замусоренным полом, и выдернул штепсель из розетки. Вернулся к детям.
— Когда откроете глаза, старайтесь ни к чему не приглядываться. На то есть причина. Можете открыть глаза.
Они уставились на мертвецов. Некоторые, но не большинство — отвели глаза. Кто-то начал всхлипывать, но я мягко предложил им не нарушать тишину.
— Я собираюсь отвести вас домой, но вы должны вести себя тихо, очень тихо, и делать все, что я вам скажу.
Девочка с конским хвостом пристально смотрела на меня, прямо-таки живой детектор лжи. Кивнула. Остальным сказала:
— Делайте что он говорит. Если придется, он за нас умрет.
Плачущие дети вытерли слезы, всхлипывания затихли. Я улыбнулся девочке:
— Никакого лошадиного дерьма?
— Абсолютно, — ответила она.
Глава 32
Поначалу я думал, что детей надо развязать или перерезать ленты, но быстро сообразил, что лучше оставить их связанными друг с другом, запястье к запястью. Испугавшись чего-то, они могли в панике разбежаться, а мне было куда проще защитить их, если они все держались вместе. Иначе кто-то, охваченный ужасом, мог убежать и спрятаться.
Я подошел к окну, чтобы убедиться, что внизу ничего не заметили.