Судьбы наших детей (сборник)
Шрифт:
Я кратко доложил генералу о том, что видел. Как я и ожидал, сначала он был разочарован, раздражен.
— Поменял их местами, Уиндермир? — выразил он свое недовольство высоким визгливым голосом. — Ну и какая же польза от этой перемены мест? Можно, конечно, захватив парочку вражеских командиров, ввести противника в заблуждение… Черт подери, неужели это и все? Я надеялся на большее, Уиндермир, я надеялся на эффективное тактическое оружие. Этот Ван-Пелт мог бы не отнимать попусту время у высших офицеров армии Соединенных Штатов.
— Сэр, — сказал я, — генерал Фоллансби,
— Что-о-о? — Он решил, что я спятил, без всяких сомнений. — Подполковник Уиндермир, что за ерунду вы порете?
— Мы бы дали им сто очков вперед, — продолжал я убежденно. — Поверьте, я видел собственными глазами. Ладно, оставим в покое глав правительств. Давайте возьмем кого-нибудь другого, скажем одного из представителей в ООН, а? И в его тело засунем душу агента из Джи-2? Вы меня понимаете, сэр? Тут уж ясно, чья разведка будет получать необходимые сведения, не правда ли, сэр? Но допустим, нам ни к чему заниматься этим в мирное время, — допустим! — зато во время войны!.. Взять хотя бы двоих военнопленных, заселить их тела нашими душами, а потом обменяться пленными!
Я продолжал в том же духе; не смею утверждать, что я в чем-либо убедил его. Но; повесив трубку, генерал задумался, крепко задумался.
И на следующий день он назначил мне встречу в Пентагоне. Я знал, что так будет, потому что я — очевидец, а генерал никогда не возьмет на себя одного ответственность за решение подобной проблемы, он непременно созовет совещание, и уж тут кто-нибудь из штабных сообразит, что к чему.
Я уже чувствовал у себя на плечах генеральские звезды…
— Ну что там еще, О'Хейр? — спросил я.
Этот человек начинал раздражать меня. Он просунул в дверь моего кабинета свою встревоженную физиономию. Ну что ж, правильно: я как раз собирался кое-чем его потревожить.
— Сэр, это все Ван-Пелт. — Вид у него был довольно идиотский. Он сглотнул и продолжал: — Не знаю, сэр, может, он сошел с ума, но только… только он утверждает… он утверждает, что доктор Хорн хочет жить вечно! Он говорит, что единственное, чего не хватало доктору Хорну, — это провести эксперимент на человеке. Не пойму, о чем он толкует, сэр, но он говорит, что теперь, когда вы позволили провести этот эксперимент, Хорн схватит первого попавшегося человека и украдет у него тело. Разве так бывает, сэр?
Бывает ли?
Я оттолкнул О'Хейра, на ходу вытаскивая пистолет.
Еще как бывает! От такого человека, как Хорн, только того и жди. Он использует свое открытие, чтобы красть человеческие тела, чтобы продлить свою жизнь, свое разумное существование, сменив старческую оболочку на молодое, здоровое тело.
И если это не дай бог случится, прощайте мои генеральские погоны!
О, я точно знал ход мыслей Хорна. Украсть тело, сломать машину, смыться. Выследить его? Как? Все существующие в мире методы опознания личности: отпечатки пальцев, группа крови, сетчатка
Подавив страх, Ван-Пелт сунулся ко мне со своими предупреждениями. Он хотел остановить Хорна. Но зачем он кинулся в лабораторию, псих несчастный? Ведь тем самым он снабдит Хорна телом! И если Хорну мало одного, к его услугам множество других — потому что кругом мои солдаты: на посту, при исполнении обязанностей. Хорну ничего не стоит заманить к себе кого-нибудь из них. И он не станет ждать. Потому что теперь, когда появилась надежда, когда он страшно возбужден, его собственная дряхлая оболочка, его собственное изношенное до основания тело может отказать в любой момент, от малейшего прикосновения оно может развалиться, как взорванный барак.
И я спешил длинными темными коридорами в то здание, в ту комнату, где находился большой поликлоидный квазитрон.
Но я опоздал.
На пороге кабинета я споткнулся о человеческое тело, упал, выронив пистолет. Поднялся на четвереньки, потрогал тело — еще теплое, но не очень. Доктор Хорн! Его брошенный, покинутый кокон!
А передо мной с пронзительными воплями, дурацки гримасничая, прыгал с оружием в руках бывший Ван-Пелт.
— Слишком поздно! — орал он. — Слишком поздно, подполковник Уиндермир!
Ван-Пелт! Но теперь это был уже не Ван-Пелт, его жирное, дряблое тело принадлежало другому. В одной руке Хорн — Ван-Пелт держал пистолет, а в другой — металлический прут. И этим прутом он у меня на глазах крушил, крушил поликлоидный квазитрон! Бам! — искры фонтаном брызнули из прибора! Трах! — аппарат раскалился, осел и начал плавиться.
И ведь он вооружен. Н-да. Положеньице не из легких.
Но не безнадежное. Мы были не одни.
Возле моего пистолета лежало еще одно тело — не мертвое, всего лишь без сознания. Это был капрал Мак-Кейб, сбитый с ног ударом по голове.
— Стойте! — крикнул я, поднимаясь на колени. Хорн — Ван-Пелт повернулся, взглянул на меня.
— Стойте! Не ломайте машину, доктор Хорн! Вы сами не понимаете, как много от нее зависит. Не только ваша жизнь, доктор Хорн, поверьте. Я позабочусь, у вас будут тела, прекрасные тела, чтобы сохранить ваш разум столько, сколько вы пожелаете. Но подумайте и о национальной обороне! Подумайте, наконец, о вашем святом долге перед наукой, сэр! — выкрикивал я, думая исключительно о своих генеральских погонах.
Тут капрал дернулся и зашевелился.
Я встал на ноги. А Хорн, он же Ван-Пелт, в испуге выронил железяку, перехватил пистолет в правую руку и уставился на меня. Тем лучше! Хорошо, что на меня, а не на Мак-Кейба.
— Доктор Хорн, — сказал я, — не ломайте машину, она нам еще пригодится!
— Но она уже сломана, — ответила маленькая жирная фигурка, дурацки жестикулируя. — А я не…
Бац!
Пуля Мак-Кейба попала ему в основание черепа. В мозгу, из которого Ван-Пелт был изгнан, чтобы дать вместилище Хорну, теперь не обитал никто. Толстое, маленькое существо было мертво.