Судьбы вершитель, спусковой крючок
Шрифт:
Это мог быть человек или даже леший. Но в любом случае он появился неспроста. И подкрадывается он к Артему вовсе не для того, чтобы поздороваться с ним и пожелать удачи на весь день. Вот он остановился, замахнулся. В руке, похожей на крыло, какой-то продолговатый предмет. Топор!..
– Артем! – крикнула Рита.
И все-таки недоучил ее Артем. Спросонья ей не хватило сообразительности крикнуть сразу, предупредить его об опасности. Сигнал дошел до него с опозданием. И хотя он успел повернуться к «лешему» боком, боек топора врезался ему в плечо, разрывая плоть и рассекая кость.
А «леший», не оборачиваясь к
Он легко перескочил через забор, и она не задержалась у ограды. Он бежал быстро, но, как ни пытался, оторваться от Риты не мог. Она видела, как слетают с него последние маскировочные ветви кустарника. Камуфляжная куртка, джинсы, кроссовки. Грива грязных волос на затылке, густая борода, быстрый легкий бег сквозь лесную поросль – все это наводило на мысль, что Рита гналась за самым настоящим лешим. Но зачем лесному чудовищу понадобилось убивать Артема?.. Нет, здесь что-то другое…
Рита понимала, что страшно рискует. Если это киллер, он мог сейчас остановиться, наставить на нее пистолет и выстрелить. А у нее при себе совершенно никакого оружия – только голые руки… Но все же она продолжала преследование.
В какой-то момент человек-леший стал сбавлять ход. Похоже, выдыхается. Рита тоже устала, но до полного изнеможения еще далеко. А у беглеца силы таяли на глазах… И, в конце концов, наступил момент, которого она боялась.
Выбежав на глухую, скрытую от солнечных лучей полянку, он вдруг резко остановился, развернулся к ней лицом. Артем учил ее бить ногой с прыжка, но всякий раз предупреждал, что в реальном бою этот прием малоэффективен и даже опасен для того, кто его наносит. Но сейчас у нее не было никаких других вариантов. С разгона она выпрыгнула вверх, в полете жестко зафиксировав ногу, врезалась в беглеца.
Он предпочел упасть. Ловко перекатившись через плечо, легко встал на ноги, в боксерской стойке выставил вперед руки. Но и Рита уже готова была к нападению. Обманный удар ногой в голову, и тут же в ход пошла вторая нога – с разворота точно в паховую область. Удар ниже пояса, но именно к таким приемам и приучал ее Артем.
Вроде бы все складывалось удачно. И равновесие она удержала в развороте, и ногу вынесла по всем правилам – быстро и четко; силу в нее вложила. Но… Увы, нога безнадежно застряла в руках «лешего». Тогда она упала на руки, выбрасывая назад вторую ногу. Но удар не вышел, и вторая нога оказалась в захвате. Вышла только стойка на руках. И ничего страшного, если бы за ноги ее держал партнер. Но нет, она была в руках врага.
А он только рад был занести ее ноги высоко вверх, так, что Рита оказалась в стойке на руках.
– Бегаешь быстро, прыгаешь резво, но силы мало. И опыта почти нет…
Голос знакомый. И злобы в нем нет. Только насмешка победителя – обидная, но как будто бы и не опасная.
– Что, с парфюма на топоры перешел? – крикнула она.
– О чем ты, детка?
– Я тебе не детка!
Она взбрыкнулась у него в руках, но киллер лишь еще выше задрал ее ноги. Она видела его кроссовки, грязные джинсы, ветку, заткнутую за кожаный пояс… И лицо его видела, но плохо и в перевернутом ракурсе. Борода, ранний загар, задорный блеск в глазах…
– Да нет, детка ты… И боюсь, что недоразвитая, – оскорбительно усмехнулся он.
– Что?! – взвилась Рита.
– Ты как та овца у Артема на поводу. Он тебя использует… Он тебе на Гомельцева показал? А на этого, которого ты позавчера убила?..
– Что ты несешь, придурок?
Она снова дернула ногами, и с такой силой, что не удержалась на руках, когда киллер выпустил ее из захвата.
Рита упала, больно ударившись головой о гнилой пенек. Но это не выбило ее из колеи. Она стремительно поднялась на ноги в решимости атаковать противника. Но тот смотрел на нее с такой силой во взгляде, что у нее невольно опустились руки. Он был среднего роста, не сказать что крепкого телосложения. Но Рита уже точно знала, что имеет дело с профессионалом.
– Никого я не убивала, – качнула она головой.
– Мне ты, может, и соврешь. А себя не обманешь, – рассудительно сказал он.
– Не умничай… Тоже мне ангел нашелся… Сам Гомельцева убить хотел… А кто Артема заказал?
– Я сам… Боюсь, что я его не убил… Если эта сволочь выживет, то передай, что я за ним с того света вернулся. Егор меня звали, он знает… А лучше уходи от него. Он не даст тебе жизни… Он убил меня, он убьет и тебя. Выжмет все соки и задушит как ненужного щенка… И ты ему не отомстишь… А я отомщу… Я им всем отомщу… Шла бы ты от него.
– Сам иди!
Егор ничего не сказал. Шагнул назад, спиной коснулся веток кустарника и как будто растворился в нем. Рита прислушалась. Тишина. Не слышно, как шуршат листья, как трещат сухие ветки под ногами… Может, он в самом деле призрак, явившийся за Артемом с того света.
Клинок топора перебил мышцу левой руки, рассек плечевую кость и раздробил сустав. Удар был настолько сильным, что Артем первый час провел без сознания. Очнулся он на руках у Риты, а в себя приходил на заднем сиденье автомобиля.
Он очень возмутился, когда узнал, что она везет его в больницу. Думал, что это вовсе не обязательно… Она потом узнавала, если бы не своевременное хирургическое вмешательство, он бы остался без руки.
Еще в машине они сочинили легенду: дескать, подобрала его на дороге без документов. А в больнице он рассказал байку, что повздорил со своим другом и тот ударил его топором. Он очень просил, чтобы к делу не подключали милицию, чтобы не подставлять друга. Мол, сам с ним разберется. И хорошо заплатил главному врачу, чтобы тот держал рот на замке и предоставил ему отдельную палату… Пока все спокойно. Третий день Артем лежит здесь, и ничего – ни милиции, ни выяснений личности. Больница районная, зарплаты у врачей небольшие, и такого понятия, как лишние деньги, здесь попросту не существует. Если платишь, значит, стоишь выше всяких законов и лежишь с комфортом – насколько это возможно.
Палата у Артема одноместная и с удобствами, врачи обходительные, медсестры улыбаются. Но при всем при том все очень плохо.
– Руку сохранили, – сказал Артем. – Но могу остаться на всю жизнь инвалидом.
Похоже, он делал над собой усилие, чтобы удержаться от жалобных интонаций. Крепился, бодрился, но было видно, как он страдает.
– Боль, сказали, пройдет. А будет ли двигаться, вопрос… В Швейцарию, сказали, надо ехать, если средства позволяют. Может, там помогут… А если нет, то усохнет рука. Одноруким буду…