Судебные ошибки
Шрифт:
Джиллиан это не приходило в голову. Прежде всего потому, что она не знала, что может Эрдаи сказать. Однако при его предостережении в груди у нее что-то сжалось. Безвестность теперь была ее единственным убежищем. Но беспокойство тут же прошло. Если она снова станет притчей во языцех, то уедет. Она вернулась в Трай-Ситиз, зная, что если не посмотрит на все снова трезвыми глазами, то никогда не примирится со случившимся. И была еще не готова уехать. Но когда-нибудь соберется. Отъезд оставался частью ее плана.
Эрдаи откровенно изучал взглядом Джиллиан.
— Считаете,
— Он хороший человек. Думаю, будет добросовестным.
Эрно спросил фамилию Артура в надежде, что знает его. Он вспомнил, что слышал в прокуратуре фамилию Рейвен, но дел между ними не было никаких.
— Очевидно, — сказала Джиллиан, — если у вас есть сведения, способные показать, что Гэндолф не заслуживает смертной казни, Артур должен их узнать.
— Да, сведения у меня есть. — Эрно рассмеялся. — Он не совершал никаких убийств.
— Гэндолф?
— Он невиновен, — категоричным тоном сказал Эрдаи. Пристально посмотрел на нее. — Вы не верите в это, так ведь?
Это был самый важный вопрос из всех, какие он задавал, но ответ она дала не раздумывая:
— Не верю.
Когда Джиллиан отбывала срок, по меньшей мере половина заключенных говорили, что они невиновны, и со временем она поверила нескольким. В тюрьме штата количество их, видимо, было выше. Но она внимательно вела дело Ромми Гэндолфа. Героин она только начинала курить и понимала всю серьезность дела, за которое могла быть назначена смертная казнь. Даже в присутствии Эрно Джиллиан не могла согласиться, что она, что все они — Мольто и Мюриэл, детектив Старчек, даже Эд Мурковский, адвокат, тайком признавшийся, что считал Гэндолфа виновным, — могли так глубоко заблуждаться.
— Нет, — сказал Эрно, и взгляд его светлых глаз в глубоких глазницах снова надолго остановился на ней. — Я бы тоже не поверил.
Он снова сильно закашлялся; Джиллиан, глядя, как Эрдаи раскачивается взад-вперед, ждала конца приступа, чтобы спросить, что он имел в виду. Но перестав кашлять, он сделал два глубоких вдоха, потом властно обратился к ней:
— Ладно. Скажите адвокату, что я увижусь с ним. Меня сейчас поведут вниз на исследование. Приходите с ним сюда через час.
С этими словами Эрно поднял книгу. Разговор был окончен. Он даже не потрудился взглянуть на Джиллиан, когда та попрощалась.
10
8 октября 1991 года
Признание
В телепередачах убийцы обычно бывают злыми гениями, жаждущими крови. Ларри приходилось несколько раз сталкиваться с адвокатами и бизнесменами, исполнившими дьявольский план избавления от жены или партнера. Но, если не считать бандитов, большинство людей, которых расколол Ларри, делились на две группы: выродков, которые начинали мучить кошек еще в шестилетнем возрасте, и остолопов, которых столько пинали, что они научились и сами это делать. Типов, которые нажимают на спуск, стремясь доказать хотя бы раз, что не должны принимать от всех оскорбления. Таким был Шланг.
В одной из маленьких раздевалок шестого участка, служившей заодно для допросов,
— Видел когда-нибудь эту вещь? — спросил Ларри.
Медальон лежал на сером столе между ними. Профиль женщины с кружевным воротником был изящно выгравирован на коричневом фоне. Он был таким красивым, что даже у Шланга хватало ума не прикасаться к нему. В горле у него застрял звук какого-то ответа.
— Не помню точно, начальник, — ответил он наконец. — Штука красивая. Если б видел, то, наверно, запомнил бы.
— Врешь мне, Шланг?
— Не вру, начальник. Я не стану врать полицейским.
— А вот мне врешь. Я получил эту вещь у полицейского, который забрал ее у тебя. Ты называешь его лжецом?
— Я так не сказал. Это ты говоришь.
— Ну и что, он лжец?
— Вот не знаю. — Шланг провел большими пальцами по надписи, нацарапанной на столе каким-то парнем, на которого окружающая обстановка не производила впечатления. — Скорее уж хитрец. Некоторые хитрецы при этом еще и обманщики. Я прав?
— Шланг, мы на занятиях по философии? Я не взглянул, что там за табличка на двери. Спрашиваю еще раз. Это твоя вещь?
— Н-н-нет, ее быть у меня было не должно.
Ларри улыбнулся. Этот человек был таким простаком, что невольно вызывал симпатию.
— Знаю, что не должно. Но была, так ведь?
В глазах Шланга вспыхнула стеснительность.
— Слушай, — сказал он, — мне бы выйти.
— Выйти?
— Да, в туалет.
Гэндолф улыбнулся, словно сказал что-то остроумное. Во рту с левой стороны у него недоставало нескольких зубов. Ларри обратил внимание, что Шланг начал притоптывать ногой.
— Посиди немного здесь, составь мне компанию. Я хочу услышать еще что-нибудь об этой камее.
— Полицейские украли ее у меня.
— Нет. Я полицейский. Вот, возвращаю ее тебе. Разве не так? Бери.
Шланг все же боролся с искушением протянуть руку.
— Как она вообще попала к тебе? — спросил Ларри.
— М-м-м, — протянул Ромми и долгое время потирал губы.
— Шланг, лучше ответь. Эта штука может причинить тебе кучу неприятностей. Она краденая. Ты уже попадался с крадеными вещами. И я думаю, украл ее ты.
— Н-н-нет, — ответил Ромми.
— Знаешь женщину по имени Луиза Ремарди?
— Кого-кого?
Он подался вперед, но притворство у него получалось плохо. При имени Луизы глаза у него стали лишенными всякого выражения, как кофейные бобы.
— Шланг, помоги мне. Эта камея принадлежит Луизе. И если не знаешь Луизы, откуда она у тебя?
Гэндолф, скривив узкое лицо, стал обдумывать эту проблему.
— Получил ее от другой женщины, — сказал он наконец.
— В самом деле?
— Да, она отдала ее мне, потому что задолжала кое за что.