Судебные ошибки

Туроу Скотт

Адвокаты провели с Гэндолфом больше часа, наконец Артур поднялся, пообещав, что они с Памелой сделают все возможное.

— Когда снова приедете, прихватите подвенечное платье, идет? — сказал Ромми Памеле. — Священник здесь есть, он все сделает как надо.

Ромми тоже встал, надзиратель вскочил и ухватил цепь, которая обвивала талию Ромми и соединялась с наручниками и ножными кандалами. Через стекло Артур слышал болтовню Ромми. Они настоящие адвокаты. Девушка выйдет за него замуж. Они вытащат его отсюда, потому что он невиновен. Надзиратель, видимо, относился к нему хорошо, он снисходительно улыбался и кивнул, когда Ромми попросил разрешения повернуться.

Ромми прижал бледные ладони к стеклу и громко произнес, чтобы его услышали за перегородкой: «Спасибо за то, что приехали, и за все, что делаете для меня. Большое спасибо».

Артур с Памелой молча шли к выходу в сопровождении надзирателя. Когда вышли на свежий воздух, Памела с облегчением повела плечами, и они зашагали к машине Артура. Памела, как и следовало ожидать, продолжала думать о защите Ромми.

— Разве он похож на убийцу? — спросила она. — Он со странностями. Но неужели убийцы бывают такими?

Она хороший адвокат, подумал Артур. Когда Памела подошла к нему и вызвалась заниматься этим делом, он решил, что она еще совсем неопытная и от нее будет мало пользы. Взял он ее в помощницы из нежелания разочаровывать кого бы то ни было. Ну и то, что она красивая и незамужняя, отнюдь не являлось препятствием. Вдобавок Памела оказалась талантливой, что лишь увеличило ее привлекательность.

— Знаешь, — сказал Артур, — я вот только не могу представить его твоим мужем.

— Разве это было бы не забавно? — спросила Памела со смехом. Она была настолько красивой, что подобные вещи не могли ее задеть. Мужчины, догадался Артур, в ее обществе часто говорили глупости.

Они перекинулись несколькими шутками, и Памела все еще в юмористическом настроении сказала:

— Я, кажется, в последнее время не могу встретить никого подходящего, но это, — она указала вдаль, в сторону шоссе, — слишком дальний путь, чтобы проделывать его по вечерам каждую субботу.

Памела стояла у правой дверцы. Ветер теребил ее светлые волосы, она снова непринужденно засмеялась, и у Артура заколотилось сердце. Даже в тридцать восемь лет он продолжал верить, что где-то в нем живет некий теневой Артур. Более высокий, подтянутый, симпатичный, с вкрадчивым голосом и свободными манерами, способный умело превратить замечание Памелы о ее нынешнем периоде сухих отношений с мужчинами в косвенное приглашение на обед или даже в нечто более значительное. Но оказавшись у этой потрясающей грани, где его фантазии соприкасались с реальным миром, Артур, как обычно, понял, что не сделает и шага вперед. Разумеется, он боялся унижения, но, будь он достаточно беспечен, она могла бы отказаться на столь же безобидный манер. Однако его остановила холодная мысль, что любая попытка будет, говоря одним словом, нечестной. Памела была подчиненной, наверняка беспокоящейся о своем будущем, а он был совладельцем юридической фирмы. Изменить это неравное положение было невозможно, Артур Рейвен никак не мог вырваться из сферы неизменной порядочности. Только там он чувствовал себя в ладу с собой. И все-таки, даже приняв собственные доводы, он понимал, что с женщинами у него всегда возникает то или иное препятствие, оставляя его страдающим от неизбывного томления.

Нажав на кнопку лежавшего в кармане брелока, Артур открыл Памеле дверцу. Пока она усаживалась в седан, он стоял в туче пыли, поднятой ветром. Крушение надежд, даже самых невероятных, всегда бывало мучительно. Но ветер прерий подул снова: на сей раз, очищая воздух, он принес запах свежевспаханной земли с полей за городом, аромат весны. Любовь — сладкая,

восхитительная ее возможность — вошла в его душу звучанием чудесной музыки. Его почему-то даже обрадовала возможность, которую он упустил. Любовь!И в этот миг Артур впервые подумал о Ромми Гэндолфе. Что, если он был невиновен? Это тоже было воодушевлением, почти столь же сладким, как любовь. Что, если Ромми был невиновен?!

А потом он вновь осознал, что не был. И на него вновь навалилось бремя забот, замелькали знакомые мысли. Он совладелец юридической фирмы. Не знающий любви. Отец его умер. А Сьюзен жива. Артур оценил свой короткий перечень. Понял, что это гораздо меньше, чем то, на что он давно надеялся. И даже имел право. Потом распахнул дверцу и сел в машину, чтобы ехать обратно ко всему этому.

2

5 июля 1991 года

Детектив

Ларри Старчек узнал об убийстве Гаса Леонидиса, лежа в постели с обвинительницей из прокуратуры Мюриэл Уинн, только что сообщившей, что завязывает серьезные отношения с другим человеком.

— С Дэном Куэйлом, — ответила Мюриэл, когда Ларри пожелал узнать, с кем. — Он попал под власть моих чар.

Раздраженный Ларри начал нащупывать ногой свои трусы в брошенной на ковер одежде. Когда большой палец коснулся сотового телефона, аппарат вибрировал.

— Скверное дело, — сказал Старчек, выслушав и отложив телефон. — Добрый Гас погиб. Его и двух клиентов только что обнаружили мертвыми в морозильной камере.

Он нашел свои брюки и сказал, что ему нужно ехать. Начальник сыскного отдела объявил аврал.

Крохотная темноволосая Мюриэл сидела выпрямясь на жесткой гостиничной простыне, все еще совершенно нагая.

— Обвинитель еще не назначен? — спросила она.

Такой информации у Ларри не было, но он знал, как это делается. Если она там появится, все сочтут, что ее кто-то послал. «Тоже замечательная черта у Мюриэл, — подумал Ларри. — Любит оперативную работу не меньше, чем я».

И снова спросил ее, кто этот человек.

— Пойми, я хочу чего-то добиться, — ответила Мюриэл. — И думаю, что добьюсь. Может быть, даже выйду замуж.

— Замуж!

— Послушай, Ларри, это не болезнь. Ты ведь женат.

— Угу.

Пять лет назад Ларри Старчек женился во второй раз, потому что оно того стоило. Нэнси Марини, добросердечная медсестра, обладала приятной внешностью, была ласковой и хорошо относилась к его сыновьям. Но, как в последнее время не раз указывала Нэнси, он так и не избавился от тех слабостей, которые привели его к разводу с первой женой: продолжал ходить к любовницам и проституткам. Брак номер два находился под угрозой распада, но Ларри предпочитал не говорить даже с Мюриэл о своих проблемах.

— Ты всегда говорила, что брак — это несчастье, — сказал он.

— Мой брак с Родом был несчастьем. Но я вышла за него, когда мне было девятнадцать.

Тридцатичетырехлетняя Мюриэл прославилась тем, что вдовела уже больше пяти лет.

Четвертое июля — нерабочий день, и в отеле «Грэшем» в первом часу пополудни стояла удивительная тишина. Управляющий был признателен Ларри за улаживание кое-каких проблем: с постояльцами, которые никак не хотели съезжать, с вором, работавшим в гостиной отеля. И неизменно предоставлял ему на несколько часов номер в любое время. Когда Мюриэл проходила мимо Ларри к зеркалу, он схватил ее сзади и прижал к себе.