Суета вокруг барана

Исхизов Михаил Давыдович

– - Так перспектива ведь вроде намечалась. А он не честно поступил, - нашел Петя виноватого, в лице Сан Саныча.
– Раз сообразил - значит, должен был сразу сказать. Нельзя так с товарищами.

– - Конечно, вам можно, а ему нельзя, - заступилась за шофера Серафима.

– - Здорово он вас все-таки, Владимир Алексеевич, поддел а?
– посмеялся и шеф.

– - Так кто мог подумать, - развел руками Лисенко.
– Он вроде аккуратно заглотал наживку, так что я с чистым сердцем, - и он сам рассмеялся.
– А вообще, во всем виноват Петя. Он начал - он и виноват.

– -

Нашли козла отпущения...

– - Не козла, а барана, - напомнила Галя.
– У нас теперь козел отпущения - баран.

– - Про барана я уже больше не могу, - заявила Серафима.
– Так что же мы все-таки раскопали, Владимир Алексеевич?

– - Я - пас, я свою гипотезу выдвинул, теперь пусть другие, - отказался Лисенко.

А шеф к этому времени решил что все: поиграли и хватит. Шутить, вообще-то, считал он, надо в лагере, в свободное от работы время. На кургане не шутят, на кургане работают. Лето короткое и никак не удается сделать все намеченное. А намечал профессор, обычно раскопать все, что попадало в поле его зрения.

– - Дромос, - сообщил шеф.
– Здесь самый настоящий дромос. Я бы сказал классический.

Хотя профессор и назвал дромос классическим, реакция на его слова последовала не особенно бурная. Девчата и представления не имели о том, что это такое. И Лисенко, несмотря на свой богатый полевой опыт, ни разу такого не встречал. Даже Петя Маркин, который знал все, не знал что такое дромос и тоже молчал.

– - Это так одноногих кочевников в те времена называли?
– ляпнула Александра Федоровна и на всякий случай укрылась от глаз шефа за спиной Гали.

Шеф не посчитал нужным отвечать на такой бестолковый вопрос.

– - Что-то мы ни разу с такой штукой не сталкивались, - признался Лисенко.
– Я, Василий Иванович, и в литературе ни разу не встречал.

– - Как же, как же, Владимир Алексеевич, уж вы-то должны знать, - добродушно пожурил Правую руку шеф.
– Достаточно широко известный способ тайного захоронения.

– - Как это - тайного?
– спросила Серафима.

Но профессор рассказывать не стал.

– - Давайте кончать этот курган, - вежливо приказал он, - а все рассказы на вечер оставим. Поведем траншею до центра. В центре должно быть захоронение.

Студенты с небольшой траншейкой управились быстро. И действительно, в центре кургана оказалась могила: большая, просторная, глубокая. Но день, как начался с утра, невезучим, так он невезучим и продолжался. Могила, как это и положено в такой день, оказалась ограбленной. Древние грабители в отличии от студентов, хорошо знали, что такое дромос. Им профессор мог бы поставить зачет по археологической практике не задумываясь. Грабители каким-то своим хитрым способом обнаружили подземный ход, прошли по нему в погребельную камеру и обобрали покойника. А тело сдвинули в угол могилы. Там теперь и лежали беспорядочной грудой кости. Из вещей только и остались стремя найденное профессором да кремень и кресало, валяющиеся среди костей.

29

– - Разберите, Владимир Алексеевич, - профессор сделал главное, а мелкую работу можно было поручить Правой руке.

Есть у археологов такое правило: расчистил погребение, сфотографировал его, зарисовал, теперь надо разобрать кости и проверить землю, на которой лежал скелет. Раскопки дело темное, где что лежит не знаешь, так что искать надо везде, авось повезет. Фотографировать и зарисовывать в этом погребении было нечего, но разобрать и проверить - дело святое.

Лисенко и занялся этой нудной работой. Передвигал кости шпателем из одного угла в другой и проверял, нет ли чего под ними. Все сдвинул, добрался до черепа. Взял его в руки, повертел, осмотрел и начал очищать от земли. За его работой никто не смотрел: рутинное занятие, скучное. А он все ковырялся и ковырялся с этим черепом, потом вынул из кармана кисточку и осторожно, медленно до занудности стал работать ею.

– - Машина ждет, - доложил вернувшийся к раскопу Александр Александрович. Не любил он нарушать режим, а время уже не только подошло к обеду, но и несколько перевалило за контрольную черту. Но не мог же он уехать без шефа. Да и не станет Верочка кормить его одного.
– Забирайтесь в машину, всех подброшу до самой столовой, - щедро предложил он.

– - Нет, - не оценил благотворительного жеста Петя.
– Я уже ездил недавно. Я еще от прошлых впечатлений не избавился. Вы как хотите, а я пешком пойду. Спокойней как-то.

– - А главное - надежней, - поддержала его Галя.
– Идешь себе и идешь, и никто тебя не подбрасывает. Очень интересно получается. Я тоже пешком пойду.

– - Вы кончайте, Владимир Алексеевич, пора на обед собираться, - поторопил своего помощника профессор.
– Чего вы там возитесь, давайте побыстрей.

– - Я, конечно, могу и побыстрей, - послушно откликнулся Лисенко, - только тут, понимаете, такая штуковина получается, что торопиться не хочется.

– - Какая там еще штуковина, - шеф уже надел свой шикарный белый пиджак и перекинул через плечо ремень полевой сумки. Обед - он и для профессора обед.
– Позже со своей штуковиной разберетесь.

– - Можно и позже, - вроде бы согласился Лисенко, - только хочется сразу... Как-то надежней.

– - Что у вас там такое?
– насторожился шеф. Знал он, что есть у Лисенко такая нехорошая привычка: когда тот находил что-то интересное, то прямо об этом, как следовало делать, не сообщал, а тянул время, намеками разжигал интерес и получал от этого немалое удовольствие...

– - Да так, вроде бы ничего особенного, но, с другой стороны, может быть люди посмотреть захотят, а я еще не расчистил как следует...

– - Раз ничего особенного, то мы пойдем, а вы оставайтесь здесь, заканчивайте, пообедаете потом, - притворился профессор, что не понял маневра Лисенко.

– - Вот именно, - выступил против нарушения режима Сан Саныч.
– Остальные смогут и после обеда посмотреть. Этот инвалидный скелет никуда не убежит, далеко он на одной ноге не упрыгает. А обед остынет.

– - Я уж и не знаю, - вроде бы задумался Лисенко.
– Можно, конечно, и оставить. А если кто-нибудь нарушит.

– - Ну ладно, - шеф чувствовал, что Лисенко действительно нашел что-то интересное.
– Что у вас там такое? Давайте-ка сюда.