Суета вокруг барана
Шрифт:
– - Но эти шли с запада на восток, - пытался вразумить Петю профессор.
– Как же вы не поймете: на западе обнаружены более ранние погребения катакомбников, на востоке - более поздние. Вы ведь с хронологией этих погребений не знакомы, так что не имеете права ее отвергать.
– - Да напутали они со своей хронологией, - не сдавался Петя.
– Ну, зачем кочевникам тащиться в горы такой огромной оравой, со всеми своими баранами. Там же в горах земли мало!
– - Вполне вероятно, что они в горы малыми группами уходили, - продолжал отстаивать честь науки и своих коллег профессор.
– Там, знаете ли, альпийские пастбища, весьма продуктивные для овец.
– - Кто же их пустит мелкими группами на самые
Студенты притихли. Вот тебе и Петя Маркин со своими заскоками. Профессор опирался на мнение крупнейеших ученых, светил археологии, и если исходить из законов науки то он, конечно, был прав. А если исходить из обычной житейской логики, то прав оказывался Петя. И это было непривычно. Потому что профессор - он профессор и есть, и знает намного больше Пети. Так что студенты помалкивали. Лисенко тоже помалкивал, не хотел вмешиваться и с отстраненным видом покручивал кончики своих рыжеватых усов.
Профессор же в правоте своей не сомневался. Вся могучая советская археологическая наука стояла у него за спиной и не позволяла ни на шаг отступить от принятых истин, что бы ни говорил студент Петя Маркин. Но настроение шефу Петя все-таки испортил.
– - Вы слишком много берете на себя, молодой человек, - сурово отчитал он Петю.
– Вы пытаетесь оспорить мнение крупнейших авторитетов, и это не делает вам чести. И нечего, Владимир Алексеевич, по этому поводу ус крутить.
Шеф встал, выплеснул из кружки остатки остывшего чая и обиженный ушел в свою палатку.
31
Утром, как будто вечернего спора и не бывало, дружно завтракали. Тут и раскрылась, наконец, тайна вчерашней поездки профессора. Не ездил он в столичный город солнечной Калмыкии Элисту за деньгами, и не ездил в археологическую разведку, искать новые группы курганов. Он, оказывается, самым ответственным образом занимался проблемой барана, проявив при этом ценную инициативу и немалую находчивость.
Довольно близко, всего километрах в десяти от лагеря, находился санаторий, кумысолечебница. Никто из экспедиции до сих пор туда не заезжал, нечего там было делать. И вот шеф, призвав на помощь свои знания дедуктивного и индуктивного методов, рассудил, что раз там есть столовая для больных, то должен быть и специалист по убою животных. Не возить же мясо каждый раз издалека, из города. Так что поехал шеф разведать, не могут ли в санатории зарезать барана экспедиции. Разведал что могут. В санатории каждый понедельник резали баранов для столовой.
Вот такую разведку провел профессор и скромно, не выпячивая своих несомненных заслуг, поведал об этом. Общество выслушало его с большим интересом и даже с удовольствием. Нет нужды говорить о том, как надоело всем это парнокопытное сокровище и как студенты были довольны, что, наконец, скоро все благополучно разрешится.
Все дружно начали считать, какой день недели сегодня и когда наступит желанный понедельник. Это вызвало немало трудностей и немало споров, ведь в экспедиции на дни недели не обращали никакого внимания. Ни к чему они здесь. Просто каждый вечер кто-нибудь говорил: "Ну вот, еще один день прошел". И все дружно соглашались не задумываясь над сложностями небесной механики и скоростью вращения земли вокруг своей оси. Как в самом первобытном обществе. А как этот день назывался, никого не интересовало. Конечно, в обыденной жизни студенты, как и все современное человечество, учитывали дни недели, чтобы знать. когда наступит выходной, или когда нужно идти получать стипендию или еще куда-нибудь идти, или еще что-нибудь получать. А в экспедиции никуда, кроме как на курган, идти не надо. Причем ходить на него приходится всегда, каждый день, вне зависимости от того, как он назван на календаре. Потому что выходные здесь к календарю не имели никакого отношения. Они назначались начальником. Бог, как это описано в специальной литературе, сделал выходной на седьмой день своих творений. Но сколько же он напахал за шесть дней ударного труда! У профессора, который в экспедиции исполнял обязанности Бога, рабочие планы были гораздо скромней. Это и понятно - возможности не те. Но он тоже старался. И вовсе не из-за личных интересов (шеф был всем известен, как человек совершенно бескорыстный), а только ради пользы науки, он объявил все дни календаря рабочими. Правда, если шел дождь, и нельзя было ни копать, ни расчищать, профессор объявлял выходной. В этот день можно было попозже поспать, а потом заняться упаковкой материалов. Остальные же все дни были рабочими, как бы они ни назывались.
После долгих вычислений и споров определили, что желанный понедельник наступит завтра. Шеф это подтвердил. Он вел дневник экспедиции и у него все дни были учтены, ни один никуда деться не мог. Так что завтра и можно будет отвезти барана на заклание. И это вдохновляло.
Только Петя, с аппетитом уплетающий гречневую кашу с говяжьей тушенкой, выразил сомнение в успешном исходе намечаемой операции.
– - Ничего у нас не получится, - заявил он к всеобщему неудовольствию.
– Никто нашего барана не зарежет.
– - Это почему?
– насторожилась Серафима.
– - Есть кое-что такое, что заставляет так думать.
– - Докладывай, - потребовала Галя.
Но Петя посчитал, что будет совсем неплохо, если его поуговаривают и докладывать не стал.
– - Я не могу одновременно говорить и есть, - невнятно произнес он набив полный рот каши, - вот поем а потом все расскажу.
– - Вполне могу лишить добавки, - безжалостно предупредила его Серафима.
Вот этим Петя рисковать не мог. Очень уж он любил, как следует, поесть в завтрак. Вообще-то в обед и ужин он тоже любил поесть, как следует.
– - Я вчера вечером на звезды смотрел, - Петя ткнул ложкой в небо.
– Но если кто-нибудь опять скажет, что я каждую ночь выхожу... Я рассказывать не стану!
– пригрозил он.
– Всем ясно!
– - Да что ты, Петенька, и в мыслях ни у кого не было говорить, что тебе каждую ночь выходить надо, - успокоила его Серафима.
– - Ну!
– рявкнул Петя.
– - Я же говорю, мы все молчим.
– - То-то. Так вот, гляжу я на небо, любуюсь Большой Медведицей, знаки зодиака разглядываю. Тихо все на Млечном пути, мирно, но чувствую какое-то внутреннее беспокойство, тревогу какую-то, а в чем дело понять никак не могу. Еще внимательней смотрю: все вроде в порядке. И вдруг замечаю, что созвездие Овна расположилось в точности параллельно созвездию Альдебарана. Такое случается так редко, так редко...
– - Старожилы не упомнят, - подсказал Лисенко.
– - Старожилы?.. Совершенно верно, даже они не упомнят, - согласился Петя.
– Такое случается, может быть, раз в тысячу лет, или в десять тысяч лет. Два барана сразу! Представляете к чему это?
– - К чему?
– Серафима любила копаться в гороскопах. Не то, чтобы особенно верила им, но и не то, чтобы совсем не верила. Тем более, что иногда предсказания оказывались довольно приятными. Эти приятные предсказания она охотно принимала.
– - Ну-ка, - поддержала ее Галя, - давай выкладывай.
– - Два барана сразу!
– увлеченно пророчествовал Петя.
– Ничего хорошего. Это может означать только одно - что мы от своего барана в ближайшее время, пока основательно не изменится расположение звезд, не избавимся. Я боюсь, что и после экспедиции, в Саратове, мы тоже от него не избавимся. И придется нам по очереди дежурить возле барана, поить и кормить эту скотину и убирать возле него. Здесь хоть убирать за ним не надо, а в городе придется еще и убирать.