Суета вокруг барана
Шрифт:
– - Сосуд ты у него разбанзала, - сообщил он.
– Понимаешь, в могиле надо очень осторожно копать. Нажимать легонько, а как только лопата не идет - останавливаться и проверять шпателем, - тут он поймал себя на том, что говорит противным, занудным голосом и, главное, надо было напомнить об этом, перед тем как копать начали, а не сейчас.
– Ладно, самый обыкновенный горшок, так что ничего страшного. Жалко, конечно, но это еще не беда.
– Склеим, будет лучше нового.
– - Я в запасниках музея была, так там этих сосудов уже девать
– - И это верно, горшков там много. А голова у него здесь должна быть, - постучал Лисенко шпателем рядом с разбитым горшком.
– Сгоняй землю к ногам, потом уберем ее и расчищать будем.
Сгоняла землю Галя очень осторожно. Ни до одной косточки не дотронулась. Скоро в могильной яме четко проявились покрытые тонким слоем земли контуры скелета. И еще какой-то сосуд обозначился слева за головой.
– - Можно я череп расчищу?
– попросила она.
– - Давай, - разрешил Лисенко.
– Только смотри, осторожно, это тебе не горшок, - не сумел он удержаться.
Галя начала священнодействовать: шпателем, руками, кисточкой осторожно убирала она землю над черепом и вскоре показалась пожелтевшая от времени кость.
– - Так, - поддержал наблюдавший за ее работой Лисенко, - все нормально, действуй дальше.
Галя действовала, действовала, а потом подняла голову и с недоумением доложила:
– - У него, Владимир Алексеевич, вместо головы дыня.
– - Какая дыня?
– не понял Лисенко.
– - Самая обычная. У него голова длинная, как дыня. Урод какой-то попался.
– - Ну-ка, дай посмотреть.
Галя послушно выбралась из могилы. Лисенко быстро и осторожно прошелся шпателем вокруг черепа. Убрал кисточкой закрывавшую его землю. Пожелтевший от времени череп действительно был вытянутым, словно дыня.
– - Здрасте, пожалуйста, - вежливенько поприветствовал его Лисенко.
– С приездом. Давно вас ждали. Вот вы и явились, наконец.
– - Что, старый знакомый?
– поинтересовалась Верочка.
– - А как же, каждый год встречаемся. Непременно забегает узнать чего у нас новенького.
– - Совсем ведь уродливый...
– пожалела обладателя странного черепа Галя.
– Откуда он такой явился?
– - Местный он, тутошний. А в красоте вы дамы - мадамы ничего не понимаете, - Лисенко ласково погладил череп по макушке.
– Вот Серафима бы оценила. Красавец это, самый настоящий красавец. Если бы у них конкурсы красоты проводились, он бы первое место занял. Железно.
– - Вы все шутите, Владимир Алексеевич, - естественно не поверила Галя.
– Какой же он красавец, с такой дыней вместо головы?
– - Действительно, надо показать Серафиме, - согласилась с Лисенко Александра Федоровна, для которой Серафима была самым высоким авторитетом в области красоты, - она разберется. Но мне он тоже не нравится - страшненький какой-то.
– - Если серьезно, так это алан, предок современных осетин,- объяснил Лисенко, и конечно никто не понял, почему эту дыню надо считать красивой, если она принадлежит предку осетин.
Но Верочка все-таки вспомнила:
– - Искусственная деформация черепа. Да, Владимир Алексеевич? Я читала.
– - Что ты этим хочешь сказать?
– уставилась на нее Александра Федоровна.
– - Хочу сказать, что черепу искусственно придавали такую продолговатую форму.
– - Зачем?
– - Не знаю, - призналась Верочка.
– Было написано, что производили искусственную деформацию черепа, а зачем - не написали.
– - Все верно, - Лисенко легонько шпателем постучал по черепу.
– Младенцу завязывали голову так, что она могла расти только вверх. Она и вырастала такой вот дыней.
Александра Федоровна представила себе Коленьку с перевязанной головой. Голова росла дыней, а Коленька плакал от боли, и добрая Александра Федоровна рассвирепела:
– - За это расстреливать надо! Разве можно так мучить детей! Это, каким извергами надо быть, чтобы уродовать ребенка. Я бы таких людей задушила собственными руками.
– - Зачем они это делали?! Владимир Алексеевич?
– Галя тоже возмутилась издевательством над детьми.
– - Точно никто сказать не может, письменных свидетельств нет. Безграмотными они были эти аланы. А сейчас ученых слишком много и от этого ясности еще меньше. У каждого ученого свое мнение, а мнения остальных, по его мнению - неправильные. Одни считают, что это этнический признак - племенной обычай, другие - эстетический: головы дыней - образец красоты, совершенство.
– - О вкусах, конечно, не спорят, но я от таких вот красавцев без оглядки убежала бы куда подальше, - сообщила Галя.
– - А третьи считают, что это социальный признак. Богатые и знатные пытались выделиться из остальной массы. А ведь есть еще и четвертые, и десятые...
– - А вы как думаете, Владимир Алексеевич?
– спросила Александра Федоровна.
– - А я что, я не ученый. Я соглашаюсь сразу со всеми, чтобы никого из них не обидеть: и социальный и эстетический и племенной. Красивым ведь считалось то, что делают богатые. В Китае, помните, маленьким девочкам ноги бинтовали. Решили, что у знатной китаянки должны быть маленькие ножки. И это считалось красивым.
– - Ладно, ноги я еще понимаю, - снисходительно отнеслась к древним китайцам Галя.
– Но зачем людям голову уродовать. Это же на мозги действовало. Они наверно от этой деформации чокнутыми становились.
– - Вполне может быть, - Лисенко оглядел могилу алана.
– Но черепа деформировали только у знатных, у вождей. А вождь, сами знаете, он вождь и есть. Чокнутый он или не чокнутый, все равно остальные должны были восхищаться его мудростью. А кто не хотел восхищаться, того обвиняли, в том, что он не патриот и принимали соответствующие меры. Знаете, по - моему самое гениальное литературное произведение, это "Сказка о голом короле".