Суфии. Люди пути. Беседы о суфизме
Шрифт:
Когда вы смеетесь, ум исчезает. В смехе ум не может существовать — на миг возникает промежуток, и я ищу этот промежуток. Этот промежуток имеет огромную важность, потому что только через этот промежуток я могу установить с вами контакт.
Последний вопрос:
Ошо, я хочу сдаться, и все же...
Вот как работает человеческий ум. Он всегда противоречив. Он хочет одного, и в то же время он боится. Ум никогда не может быть целостным. Существование ума слишком индивидуально.
Поэтому, если ты
Однажды кто-то сказал мне: «Я на девяносто процентов готов принять саньясу. Девяносто процентов!»
Я сказал: «Приятель, это чудо! Девяносто процентов? Не жди ни единого момента, потому что кто знает? Просто прими саньясу!»
Он ответил: «Но те десять процентов ума. Что мне с ними делать? Они продолжают говорить „нет“, поэтому мне придется подождать».
Этот человек не осознает, что даже решение подождать — это уже выбор. Принять саньясу — это выбор; не принять саньясу — это тоже выбор. Вы не можете выбрать не выбирать — такой свободы не дано. Вы не можете выбрать не выбирать. Вы делаете выбор каждый миг. Вы вынуждены оставаться выбирающим.
Человек не свободен не выбирать, помните. Но вы можете создать иллюзию... Тот человек думает, что он пока не выбирает, потому что десять процентов ума говорят «нет». Но он выбирает в пользу десяти процентов — он не принимает саньясу. Он идет против девяноста процентов из-за десяти процентов. Это глупо. Будьте хотя бы немного демократичны.
Не ждите полной целостности. Ум никогда не целостен. Когда возникает целостность, ум исчезает. По сути, вы пытаетесь сдаться для того, чтобы получить возможность быть целостными. Но если вы требуете целостности в качестве условия для сдачи, то вы ведете себя совершенно нелепо.
Я слышал об одной старой церкви. Церковь была очень древней, здание разваливалось. При легком дуновении ветра здание начинало трястись. Люди перестали в нее ходить, они боялись.
Затем произошла встреча комитета, совета директоров. Даже они не встречались внутри церкви. Было опасно заходить внутрь, поэтому они встретились снаружи. И они приняли решение, что нужно что-то делать: «Люди перестали приходить, даже священник не входит. И она может рухнуть в любой момент, удивительно, что она еще до сих пор не упала. Что нам делать?»
Но ум так консервативен... Старики говорили: «Это древняя церковь, мы не можем ее снести». Молодежь возражала: «Мы должны ее снести, иначе однажды она кого-нибудь непременно убьет. Мы должны построить новую церковь». Возник большой конфликт. Что делать?
Потом они решили пойти на компромисс. Они вынесли решение. Первое: мы принимаем решение, что сначала должна быть построена новая церковь. Второе: мы принимаем решение, что старую церковь нужно снести. Третье: мы принимаем решение, что новая церковь должна в точности повторять старую, быть построена на том же месте, и весь материал из старой церкви должен быть использован в новой церкви. Не должно быть использовано ничего нового, так она останется древней. И четвертое: пока не будет готова новая, мы будем продолжать пользоваться старой.
Ну и что из всего этого путного выйдет? Нет, компромиссы не работают.
Если ты хочешь сдаться, просто посмотри внутрь себя. Если большая часть твоего ума готова, тогда делай прыжок.
Русский комиссар был так разочарован жизнью в Москве, что решил свести счеты с жизнью. Однажды вечером он пешком пошел за город с булкой хлеба под мышкой. Придя к железнодорожным путям, он лег на рельсы. Проходящий мимо крестьянин был поражен этим странным зрелищем.
«Что ты делаешь, — спросил он, — лежа на этих рельсах?»
Комиссар ответил: «Я собираюсь покончить с собой».
«А зачем тебе хлеб?»
«В этой стране можно умереть с голоду, ожидая поезда».
Вот так: вы готовы покончить жизнь самоубийством, а ваш ум продолжает работать как ни в чем не бывало!
Я жил рядом с домом профессора. Мы были коллегами в одном университете. Я был совсем новичком, и в первую ночь я был слегка обеспокоен, потому что профессор и его жена начали ругаться. Ссора не прекращалась, и я слышал все происходящее. Так как я с ним не был даже знаком, было бы вторжением, нарушением частных владений, войти в их дом посреди ночи, поэтому мне пришлось ждать и наблюдать за происходящим.
Наконец профессор пригрозил, что он пойдет и покончит собой. Тут я немного заволновался. Я вышел на улицу. Профессор ушел, а его жена стояла у входа, закрывая дверь. Я спросил женщину: «Что случилось? Могу я чем-то помочь?»
Она ответила: «Не переживайте. Это уже, наверное, в сотый раз. Он хорошо прогуляется и вернется. Он никогда не совершает самоубийства. Хотя угрожает каждый раз».
Спустя какие-то пять или семь минут он вернулся. Я спросил его: «Так скоро? Вы совершили самоубийство?»
Он ответил: «Железная дорога находится далеко, к тому же идет дождь, разве вы не видите? А у меня нет зонта».
Таков ум. Он продолжает мыслить противоречиями.
Молодой человек излил на лист бумаги свою любовь, он писал девушке своей мечты:
«Дорогая, я бы взобрался на самую высокую гору, переплыл самую широкую реку, пересек обжигающую пустыню, умер бы за тебя.
P. S. Увидимся в субботу — если не будет дождя».
Так что отбрось все эти «и все же». Если ты действительно хочешь сдаться, сдайся. Если ты чувствуешь, что это «и все же» более сильное, тогда забудь об этом. Значит, момент для тебя неподходящий.
Ум продолжает противоречить себе, потому что его хитрость в том, чтобы выжить, и это способ, с помощью которого он поддерживает в вас неудовлетворенность. Вы чего-то хотите — одна часть вашего ума говорит делать, другая часть говорит не делать. Если вы делаете, та часть, которая была против, осуждает, говоря: «Это было ни к чему, я с самого начала тебе говорила», — и вы будете расстроены. Если вы этого не сделаете, та часть, которая хотела это сделать, будет шептать тебе: «Сделай это. Ты упускаешь что-то важное. Почему ты этого не делаешь?» Так или иначе, вы оказываетесь расстроены.