Сулейман Великолепный. Величайший султан Османской империи. 1520-1566
Шрифт:
Примерно в таких же выражениях молила султана о милосердии к откормленному и напыщенному Селиму Роксолана. В ответ Сулейман рекомендовал своему себялюбивому отпрыску ни о чем не беспокоиться и жить согласно заповедям Корана. Но в письмах Селима, умело сформулированных за него другими, выражалось еще одно опасение. Он утверждал, что беспокоится денно и нощно не за себя, а за безопасность султана. В Константинополь без труда могли проникнуть заговорщики и пустить стрелу в Сулеймана, когда он выезжает из ворот сераля. Между тем в городе был замечен переодетый Баязид, который вел тайные переговоры с янычарами.
Сулейман отметал подобные
Соперничество между двумя наследниками так обострилось на глазах у зарубежных наблюдателей, что Сулейман развел сыновей по разным направлениям, отправив их служить подальше от городских заговоров и интриг. «Он полностью отдавал себе отчет в том, – писал Бусбек, – что весь мир наблюдает соперничество между его сыновьями». Возможно, султан хотел проверить Баязида, возможно, видел в младшем сыне человека, достаточно способного для того, чтобы занять ответственный и опасный пост. Но Баязид немедленно воспротивился назначению на восточной границе далеко от Константинополя. В Амасии служил Мустафа, и мятежные настроения все еще не заглохли в этих местах. Вероятно, Баязида тревожило не столько назначение в Амасию, сколько то, что Селиму дали в управление Магнизию, где когда-то до провозглашения его султаном правил сам Сулейман. Память об этом была еще жива. Распределив таким образом назначения сыновьям, Сулейман, казалось, поддержал Селима против Баязида.
Фактически он так и поступил. Сыновьям султана было почти по сорок лет. Сам он, приближаясь к семидесяти годам, чувствовал себя усталым. Ограничив их активность и сохраняя им жизнь, султан рассчитывал, что ему на смену придет некое подобие коллективного руководства. Такова была практика режима, который никогда не был более эффективным, чем сейчас. Вероятно, Сулейман полагал, что деятельные Рустам и Соколли сразу же примут руководство Баязида. Селим, конечно, опасался, что они именно так и поступят.
– Сейчас я не стану менять систему правления. Пока я жив, извольте мне подчиняться. Кто не подчинится, совершит измену, – одергивал султан сыновей. – После меня Аллах вас рассудит.
Сулейман не мог удалиться в монастырь, как это сделал Карл. Не мог и поделить Османскую империю на двоих. Должен господствовать принцип: один правитель – одна цель.
Возможно, все и получилось бы так, как задумал Сулейман, если бы не интриги Лала Мустафы.
Лала Мустафа поочередно был много лет наставником сыновей султана и хорошо знал их сильные и слабые стороны. Несмотря на свои способности, Лала Мустафа не сделал карьеры на службе. Рустам считал его неудачником и кандидатом на увольнение при первом же удобном случае. Зная, что ему нечего терять, наставник решил сыграть на страхах Селима. Баязид, говорил он, любимчик султана, но есть возможность посеять между отцом и Баязидом непреодолимый антагонизм. За это под властью Селима Лала Мустафа надеялся получить пост первого визиря.
Терпеливо, стараясь держаться подальше от Сулеймана, наставник стремился подогреть и неприязнь Баязида
В свою очередь, Селиму Лала Мустафа посоветовал показать эти экспонаты отцу, сопроводив показ соответствующими жалобами. Зная, что Сулейман немедленно отправит Баязиду письмо с мнением о его поступке, наставник заманил курьера к себе, убил его, а письмо сжег. Оно так и осталось не прочитанным Баязидом. В это время Сулейман послал в Диван двух высокопоставленных чиновников из Дивана, третьего и четвертого визирей, в военные лагеря, формировавшиеся в Магнизии и Амасии.
Относительно военного сбора Баязида Бусбек свидетельствует: «Сулейман рассматривал военные приготовления младшего сына как угрозу своей власти, тем не менее большей частью обходил их молчанием. Этот осторожный старик не хотел раздражать Баязида, но тем самым подтолкнул его к мятежу».
Чтобы предотвратить вооруженный конфликт между братьями, султан направил сурового арбитра Соколли, который схватил в свое время самозванца Мустафу, с отрядом янычар и сипахи в военный лагерь Селима. Соколли прихватил с собой сорок пушек. Узнав об этом, Баязид открыто пригрозил сералю: «Я подчиняюсь моему отцу, султану, во всем, кроме того, что разделяет меня и Селима».
Последующие события превзошли ожидания Лала Мустафы. В далеком южном городе Конья сторонники Баязида вступили в вооруженный конфликт с войсками Селима, в составе которых находился и отряд султана. Свидетели рассказывали, что горячий ветер пустыни нес песок со стороны монастыря ордена Мавляви в сторону воинов Баязида. Стало быть, Аллах, кажется, отвернулся от младшего брата. Сорок пушек, прихваченных Соколли, отбили атаку сторонников Баязида. Тем не менее сам Баязид снискал восхищение своей храбростью у воинов обеих конфликтующих сторон. Повинуясь чувству раскаяния, он написал отцу письмо, в котором признал свою вину и заверял, что больше не предпримет односторонних действий, но будет полностью полагаться на суд султана.
Возможно, это положило бы конец сомнениям и подозрениям Сулеймана. Однако и это письмо было перехвачено и уничтожено Лала Мустафой. Его интриги каким-то образом привлекли внимание Рустама. Бдительный визирь начал расследовать роль наставника в возникшем между братьями конфликте. В то же время Баязид, встревоженный отсутствием ответа на свое письмо, повел себя, как и прежде, импульсивно. Он решил дать бой власти Османов. Хотя Баязид и был жертвой интриг, но сражаться он решил всерьез. Младший брат Селима действовал быстро, ибо не любил неопределенности. Взял в долг денег у богатых купцов сколько мог и объявил, что собирает войска под собственным штандартом.
Ошибка Баязида была продолжением его храбрости. Будучи смелым, великодушным предводителем, он собрал вокруг себя норовистых вождей племен, как ветер сбивает в кучу перекати-поле. Среди этих вождей были представители тюркских племен, пасущих стада овец, курдов, разбойничавших в горах, сторонники покойного Мустафы, разжалованные офицеры, видевшие в Баязиде подлинного наследника династии Османов.
Строптивость Баязида разожгла мятеж на восточной границе империи.