Султан её сердца
Шрифт:
– Ты хочешь, чтобы я отпил из этого сосуда после того, как ты хлебала из него? – отмахивался он от бутылки как от чумы.
– Смотрите, какие мы брезгливые, - писклявым голосом изображала его Лина. – Как хочешь. Тогда посмотри туда, - показывала она через плечо большим правым пальцем в сторону окна.
– А что там?
– Подойди поближе. Ну же, смелее, - девушке не хватало терпения смотреть, как султан, ещё и запутавшись в своем длинном платье, еле-еле передвигает ноги.
Он подошёл к окну, отодвинул рукой органзу и замер на несколько минут. Было видно, как меняется его лицо.
– Что это за огни? – взгляд его падал то
– Это Москва, - ответила Лина.
– Москва?
– Столица России.
– Где я? – в голосе султана ещё жила надежда.
– Я же говорю. Ты в Москве – столице России. Знаешь, страна такая, от Турции три тысячи километров будет. Пардон. От Османской империи. Сейчас две тысячи пятнадцатый год, как я уже сказала, девятое июля. И судя по всему, это будет последней день моей карьеры, так как скоро рассвет, а я так и не дошла до подушки, - тараторила Лина, не обращая внимания на султана.
Тот же явно был ошарашен увиденным и услышанным. Он отошёл от окна и опустился на стул. В глазах его читался неподдельный ужас.
– Ладно, высочество. Ты как хочешь, а я на боковую, - при этих словах Ангелина прошла в зал, открыла правую антресоль огромного шкафа, занимающего почти половины и без того маленькой комнаты.
– Аааа! – вскрикнула девушка, так как в ту самую минуту на неё полетел скомканный вместе с одеялом и подушкой матрац.
– Вот, блин, Майка, ничего по-человечески сделать не может, - посетовала она. – Помоги! – молила она султана о помощи. Тот встал со стула и на автомате прошел в комнату. Будто не замечая Лину, он сел на край дивана. Глаза его застыли на одном месте. Падишах прислонил ладони к щекам и начал их трясти, пытаясь прийти в себя.
– Ну, ты, слышишь, чего расселся? Спать не собираешься?
Султан не реагировал.
– Слышь ты, высочество, - терпению девушки пришёл конец. – Расслабляться дома будешь. А сейчас, - сунула она ему в руки комок с бельём, - тащи всё это быстренько на кухню. Уж прости, - развела она руками, как только избавилась от вещей, - в одной комнате с собой тебя положить не могу.
Султан одарил её взглядом.
– А вдруг ты извращенец какой, - пояснила Лина. – Будешь спать на кухне. Давай, давай, пошевеливайся, - выталкивала она за дверь комнаты не отошедшего ещё от шока султана. – Стой! – Лина вновь подошла к шкафу, села на колени, открыла нижнюю правую дверцу и вынула полотенце, потом, пошарив ещё рукой по полке шкафа, белую длинную футболку. – Возьми! – протягивала она добытое парню. – Это чистое полотенце. Ванную сам найдёшь? После такого длительного путешествия, наверное, стоит принять душ. А это Алика футболка, не знаю, каким боком она оказалась в нашем шкафу. Ну, не в царской же своей одёже спать будешь.
Лина вытолкала из комнаты бедолагу, потянула за ручку дверь.
– И ещё давай договоримся, пока ты здесь, никаких церемоний. Ну, его высочество или как там у вас – повелитель. Окей? Ну, всё, спокойной ночи! – сказала девушка и захлопнула дверь прямо перед самым носом своего постояльца.
Глава четвёртая «Цивилизация»
Будильник надрывался, но девушка его будто не слышала. Она плохо спала всю ночь, размышляя над словами отца, сказанными накануне вечером. И встав довольно рано, забившись в угол дивана, занимавшего правую
Настя была в бешенстве. Вот уже шестнадцать лет сводная сестра стоит костью у неё в горле, с каждым разом всё больше вызывая отвращение. Но вчерашнее заявление отца, вернее, отчима, было последней каплей.
За окном стояла жара, и даже никакого намёка на ветерок. Тюль, закрывающий распахнутое настежь окно, ни разу не шелохнулся, но девушке было холодно. Дрожь бегала по всему телу, заставляя её ёжиться и сжимать колени ещё крепче.
Наконец она пришла в себя, вздрогнула, испугавшись настойчивого пиликания будильника, протянула руку к прикроватной тумбочке – тот успокоился. Семь утра. Пора вставать и собираться на работу.
Как же Настя ненавидела всё это. Свою скучную однообразную жизнь, сестру Ангелину, неожиданно появившуюся в этой жизни, своего старикана отчима, совсем выжившего из ума. Собрался умирать и составил завещание в пользу своей родной дочери. Тогда как они с матерью столько лет своей жизни батрачили на него. Но больше всего она ненавидела себя. Через месяц – тридцать. А что она имеет? Работает продавцом-консультантом в «Летауле», живёт с предками в спальном районе и ездит на метро. Тогда когда у Ангелины есть всё. Где же справедливость?
– Чёрт! Чёрт! Чёрт! – била девушка кулаком по дивану. – Чтоб тебя! – последние слова, видимо, предназначались её сестре.
Настя опустила ноги на пол, нащупала тапочки, накинула на плечи халат и направилась в ванную комнату. В коридоре было темно и тихо. Из спальни отчима доносился отчётливый храп. Из зала, где спала мать, - едва слышное посапывание.
Душ не помог – бессонная ночь оставила след на лице. Девушка вернулась в свою комнату, села перед зеркалом:
– Почему всё именно ей? Чем я хуже? – спрашивала она у миловидной блондинки по другую сторону зеркала с растрепавшимся за ночь каре, ярко-зелёными глазами, чуть вздёрнутым носиком и подчёркнутыми татуажем губами.
Так и не получив ответа на вопрос, Настя глубоко вздохнула и, пошарив в косметичке, стоящей тут же на столике перед зеркалом, достала тоналку и занялась титаническим трудом – без следа нужно было замазать последствия бессонной ночи – огромные синюшные мешки под глазами. Через пять минут всё было кончено – от синяков не осталось и следа. Довольная своей работой, девушка попыталась улыбнуться. Не очень-то получалось.
Телефонный звонок заставил её обернуться. Телефон лежал под подушкой. Настя подошла к дивану. О нет! Только не Смурной! Разговаривать с ним не было никакого желания. Девушка сбросила звонок. Вернулась к зеркалу. О нет! Опять! Да что ему нужно? Решила ответить – знала, тот всё равно не отвяжется. И лучше сразу послать, чем игнорировать.
– Привет, Настюха! Не разбудил?
– Чего тебе? – проныла та в трубку.
– На работу едешь сегодня?
– Нет, блин, на каникулах. Еду, конечно, я же не тунеядка, как некоторые.
– Ладно, не злись, - пытался реабилитироваться Смурной. – Я машину новую купил. Хочешь, подвезу?
– Опять «шестёрку»? – язвила Настя.
– Щас. «Форд фокус», - хвастался парень, – практически новый. Всего сорок тысяч километров пробега. Ну, так как?
Настя размышляла. Перспектива тащиться на метро с двумя пересадками, да ещё и в час пик её не очень привлекала, но выслушивать всю дорогу дифирамбы от Смурного было куда хуже.