Султан её сердца
Шрифт:
Мысли его нарушил шум и копошение за дверью. Султан обернулся.
Послышался стук в дверь.
Медленным шагом, держа руки за спиной, чинно и благородно, как и положено повелителю, падишах направился в покои.
– Войдите!
– наконец ответил он, приподняв полы халата и усаживаясь всё так же не спеша и осторожно в своё кресло из чистого золота и красного бархата, стоявшего троном посередине комнаты.
Дверь в покои распахнулась, и на пороге появился его верный слуга, его правая рука, его преданный помощник и товарищ – Великий
– Мой господин, пришла Незехат-калфа.
– Пусть войдёт!
– не шелохнувшись и не моргнув, ответил султан.
Через пару минут на коленях перед троном султана стояла его верная поданная.
– Вы звали, господин? – не поднимая глаз, начала служанка столь неприятный для неё разговор.
– Вчера я принимал начальника полиции Мустафу-эфенди, - строго произнёс падишах, - хотя ты, наверное, уже уведомлена об этом.
Незехат-калфа ещё ниже склонила голову.
– Он прекратил расследование этого дела, сославшись на несчастный случай, - вздохнув, продолжил повелитель.
– За две недели ему так и не удалось ничего выяснить.
Султан замолчал, о чём-то размышляя. Затем поднялся с места и, по обычаю, убрав руки за спину и высоко подняв голову, медленным шагом подошёл к окну.
В покоях повисла тишина.
Калфа стояла на коленях, не шелохнувшись, Мехмед-паша – в дверях, также не смея поднять глаза на повелителя и нарушить его мысли.
– Незехат-калфа! – строгий голос падишаха нагонял страху на всех.
– Да, господин!
– Ты тоже считаешь, что всё произошло по воле случая?
Служанка тяжело вздохнула. Это означало одно – несчастный случай это был или убийство – но то, что погибла Ямур-джарийе, любимая наложница падишаха, в этом есть и её вина – пусть и косвенная. Ведь обязанность калфы – смотреть за порядком в гареме падишаха, вместе с главным евнухом Али-эфенди, который и поплатился за двоих.
– Выходит, мне одному только кажется, что во дворце что-то происходит? – почти кричал падишах.
У Незехат-калфы затряслись колени, дрожь от грозного голоса султана пробежала и по телу Великого визиря.
– Все ведут себя так, будто ничего не произошло, будто её и не было вовсе! – в криках правителя империи слышались боль и гнев.
– Мехмед-паша!
– Да, повелитель!
– Ты тоже так считаешь?
– Вы знаете, я всегда на вашей стороне. И если вы изволите думать, что то была не случайность, а убийство, что ж, мой долг – помочь вам это выяснить, господин.
– Незехат-калфа!
– Да, повелитель.
– Расскажи ещё раз по порядку обо всём, что произошло в тот день.
– Но, господин, я уже всё рассказала. Мне больше нечего добавить, - начала было калфа, но увидев злость и ярость в глазах султана, замолчала.
– Я всё выясню. Я не оставлю этого. И тому, кто посмел поднять руку на мою наложницу, да причём в нескольких метрах от дворца, придётся ответить за свой поступок! –
– В тот день, господин, вы сами приказали собрать вещи Ямур-джарийе и отправить её в Старый дворец в Манису. Я выполняла ваш указ. Служанки быстро собрали её в дорогу. Ничего не предвещало беды.
– Ямур говорила что-то странное в тот день? – перебил её султан.
– Нет, господин. Она вела себя как обычно. С утра успела поссориться с Сафие-султан.
– Сафие виделась с ней?
– Да. Госпожа заходила в гарем и разговаривала с Ямур-джарийе.
– Ты не слышала, о чём они говорили?
– Простите, господин, - опустила та глаза.
– Ты знаешь обо всё, что творится во дворце, а тема их разговора осталась для тебя тайной?
– Сафие-султан выглядела очень взволнованно. Она кричала на девушек, велела всем выйти и оставить их с Ямур-джарийе наедине. Я не посмела ослушаться её.
– Хорошо. Что потом?
– Потом госпожа ушла.
– Что делала Ямур после её ухода?
– Ничего особенного, я уже сказала. Такие беседы на повышенных тонах у них бывали часто.
– Да, я знаю, - опустил уже глаза падишах, чувствовавший и себя виновным в том, что произошло, но гнавший прочь дурные мысли о том, что Сафие-султан, мать его шехзаде, могла быть причастна к смерти любимой наложницы. – И что потом?
– После того, как Сафие-султан покинула гарем, туда пришла Валиде.
– Валиде-султан тоже встречалась с Ямур?
– Да, господин.
Султан нервничал.
– Ах, да, - вспомнила калфа. – Перед самым отъездом Ямур успела поссориться с Элиф-гёзде. Та ударила её по щеке, и они долго выясняли отношения. Для поездки подготовили вашу повозку, как вы и велели, - Незехат-калфа остановилась.
– Почему замолчала? - не вытерпел султан, хотя эту историю он слышал не один раз. – Что было дальше?
– Сопровождала Ямур-джарийе в дороге Биргюль. По её словам, они не успели проехать и километра, Ямур-джарийе сделалось дурно. Она попросила извозчика остановить повозку и вышла, - рассказывать всё это калфе было нелегко, она сделала паузу, вдохнула и продолжила. – Ямур-джарийе сказала, ей необходимо подышать свежим воздухом и направилась в чащу леса. Биргюль последовала за ней, но та остановила служанку, объяснив, что хочет побыть одна.
Султан ловил каждое слово калфы, и сердце его болело в ту минуту.
– Возможно ли, что у Ямур-джарийе на утесе была назначена встреча?
– Мне об этом ничего не известно, повелитель. Иначе, я поведала бы вам.
– Хорошо. Что было потом?
– Больше Биргюль ничего не сказала. Ни она, ни извозчик не видели никого и не слышали ни единого звука, доносящегося из чащи. Всё было тихо. Время шло, а Ямур так и не возвращалась к повозке. Тогда-то Биргюль и почувствовала неладное. Она побежала в чащу и нашла Ямур под утёсом, - на глазах Незехат-калфы выступили слёзы.