Султан и его враги. Tom 1
Шрифт:
— Он наблюдал за принцем, не правда ли? — спросил Сади.
— Конечно! Принц Мурад, кажется, это знает, так как он послал своего адъютанта занять Изета, но от этого мушира ничего не скроется!
Англичанка и Зора возвращались по соседней аллее.
— Принц Юссуф не явился на летний праздник? — спросил Сади.
— Он не совсем здоров, но он пожелал, чтобы я пошел сюда. Я боюсь, однако, что бедный молодой принц серьезно болен! Он такой слабый и такого нежного сложения!
— Кажется, он уже совершенно овладел твоим сердцем, Гассан, как ты думаешь?
— Это верно, — отвечал
— Ты, значит, доволен своим перемещением?
— Вполне! Однако не думай, что я не исполню данного тебе обещания. Я его не забыл! Когда ты позовешь меня искать свою Рецию и маленького принца Саладина, тогда я стану на твою сторону и, повторяю тебе, не пощажу ни кулаков, ни жизни.
Гассан был высок и силен, и так возмужал в последнее время, что, говоря эти грозные слова, он своим солидным видом и мрачным, гневным взглядом мог внушить уважение каждому.
В эту минуту разговор их был прерван подошедшим к ним офицером, который воспитывался в военном училище вместе с Гассапом и теперь очень обрадовался, встретив его снова.
Хотя Гассан и представил ему Сади, однако тот решил оставить их вдвоем и немножко пройтись одному по саду.
Вдруг вблизи него раздался голос.
Сади радостно обернулся.
— Так вот где надо было искать тебя! Видно, что у тебя есть очень важные дела, — говорила закрытая покрывалом дама, в которой он узнал принцессу Рошану и которая, казалось, была с ним в аллее наедине.
— Я чувствую, что ты считаешь меня неблагодарным, светлейшая принцесса, — сказал Сади, преклоняясь перед Рошаной, — однако не думай, что я не показывался в твоем дворце потому, что я забыл твою доброту: единственная причина этого та, что я боялся показаться тебе навязчивым.
Рошана посмотрела на него пытливо и недоверчиво.
— Ты говоришь правду или тебя удерживало что-нибудь другое? — строго спросила она, но при взгляде на молодого красивого офицера она разом переменила тон. — Ты не хотел принять от меня поздравление с повышением, я это знаю, у тебя странные взгляды на подобные вещи. Но вот я встречаю тебя здесь! Скажи, как тебе нравится твоя новая служба? Не манит ли тебя еще выше? Ты пока на первой ступени, Сади, и перед тобой целый ряд почестей и славы! Проводи меня по этой аллее! — добавила она.
Сади исполнил приказание и пошел рядом с принцессой.
— Очень бы мне хотелось вскоре видеть тебя пашой, — продолжала она, и ее сверкающие глаза были устремлены на Сади. — Тогда только начнется для тебя истинное наслаждение жизнью! Теперь ты довольствуешься малым жалованьем, а потом будешь иметь в своем распоряжении богатство и можешь тогда исполнять каждое свое желание! Как хорошо, Сади, иметь в услужении невольников, звать своим роскошный конак [7] и иметь в разукрашенных мраморных конюшнях берберских лошадей. Приятно рыться в мешках с золотом и быть украшенным орденскими звездами, — продолжала принцесса, и заблестевшие глаза Сади говорили ей, что ее слова не остались без внимания. Рошана казалась ему в эту минуту в волшебном освещении праздничной ночи обольстительной царицей, волшебницей, которая рисовала ему всю прелесть этого мира, чтобы завлечь его d свои сети — это была воплощенная Изида, вызывавшая его на поклонение. Ее роскошная фигура, заставлявшая подозревать обольстительное личико и чудные формы, произвели свое действие на Сади, который, как опьяненный, глядел пылающими любовью глазами на обольстительную женщину. Ее роскошная одежда с шумящим шлейфом, ее дорогое, вышитое покрывало, заколка в волосах и ожерелье из больших матовых жемчужин, украшавшее ее шею, — все увеличивало силу обольщения: ведь шедшая рядом с ним была принцесса, она принадлежала к самым знатным дамам в империи, и она выбрала Сади! Он чувствовал, что она его любит, что опа рисовалась перед ним и обещала ему все блаженство и великолепие этого света, чтобы только показать ему свое могущество.
7
Конаком называют жилище богатых турок.
— Хорошо принадлежать к высшим сановникам при дворе султана, — продолжала она, идя возле Сади по аллее, — хорошо возвыситься над всеми, оставив их далеко за собой, хорошо отважиться на высокий полет, приведя в изумление всех жалких завистников, хорошо достичь наконец высших ступеней трона, и, будучи предметом всеобщего удивления, сделаться всемогущим советником повелителя правоверных — все это открыто для тебя, Сади, все это лежит перед тобой, все отдаю тебе, ибо моя власть безгранична! Говори, гордый бей, будешь ли ты по-прежнему избегать меня?
— О, принцесса, оставь при себе твои богатства, твои почести и титулы, дай мне только розу с твоей груди, — воскликнул Сади, восхищенный обольстительным видом и любовью принцессы, и опустился перед ней на колени, в упоении глядя на нее, покрытую покрывалом, — ничего мне не надо, как только этот величайший знак твоей милости! Дай мне поцеловать розу, которая покоилась на твоей груди!
Рошана вздрогнула. Сади был побежден, увлечен, предан ей!
Безмолвно сняла она розу с груди и подала ее упоенному восторгом Сади.
Тот со страстным порывом прижал ее к своим устам — принцесса любила его! Он был упоен блестящими мечтами, была забыта бедная Реция и ее пламенная, верная любовь — перед ним стояла окруженная ореолом величия, высокая, величественная женщина, которая отличала его среди всех остальных! Ее чудная фигура была от него так близка, что он касался ее одежды. Охваченный страстным желанием назвать ее своей, он протянул к ней руки.
В эту минуту они услышали приближающиеся шаги и голоса.
— Сюда идут, — прошептала принцесса, — до свидания!
Сади быстро встал, он все еще держал розу в своей дрожащей руке.
— Ты любишь меня, прелестнейшая из женщин! — воскликнул он глухим голосом, затем поспешно удалился в полутемную аллею.
Принцесса прижала руку к тревожно бьющемуся сердцу.
— Теперь ты мой! — шептала она. — Только мой, и клянусь божественным пророком, ты в этом не раскаешься!
XXII. Принц Мурад