Сумерки богов

Савин Владислав

– Какие у них самолеты?
– спросил Хартман.

– На вид, "як-девятые", - ответил майор.
– И судя по летным данным, самая последняя модель ²².

– Опасный противник, - заявил Харман с возможно более беззаботным видом.
– Нам потребуются все силы, чтобы одержать победу.

Эрих Хартман был истинным германским рыцарем. И хорошо знал, как правильно одерживать победы. Ведь у каждого рыцаря должны быть кнехты, которых можно выпустить в бой вперед себя. И если они погибнут, не беда, это такой же расходный материал, как патроны, можно набрать новых - зато если они измотают и ранят врага, вот тогда можно вступить в бой и самому рыцарю, чтобы искренне заявить, что противник был убит собственноручно. А если бой пойдет не так, как предполагалось, то рыцарь может отступить, не марая чести - ведь он не был побежден, ну а кнехтам гибнуть - их долг!

А посему в бой первой пойдет вторая эскадрилья, которой теперь командовал барон Рогов. Ну а Хартман со своими подождет на высоте, когда враг будет ослаблен, и тогда нанесет последний, решающий удар. "Поскольку для рейха необходимо, чтобы эта победа была моей, национального героя Германии. Или кому-то из вас охота ближе познакомиться с гестапо? И вообще, раз я назначен командиром, то отдаю такой приказ - есть не повинующиеся, в боевой обстановке?"

Дураков не было. Неповиновение командиру в боевой обстановке - это смертный приговор. Эрих подумал, что, наверное, не стоило так все же со своими же товарищами по эскадрилье, чином не ниже его собственного - наверняка ведь злобу затаят и при случае отыграются? Но подумал, что если русский завтра его убьет - покойнику ничье хорошее отношение будет уже не нужно. Так что перетерпят. И ради рейха - я национальный герой или нет?

– Мерзавец!
– сказал Рогов, когда Хартман вышел.
– И ведь всю славу и честь припишет себе. Сам вступив в бой, когда все уже будет решено. Ладно же. Здесь найдется краска для зимнего камуфляжа?

– Мерзавцы!
– хотелось взвыть Хартману, когда он утром увидел свой самолет. И ведь не обвинишь, напишут донос о непатриотизме!

Вместо привычной "змеиной кожи", истребитель был окрашен в белый цвет. На котором черные кресты смотрелись огромными.

– Цвет знамен и плащей наших великих предков, тевтонских рыцарей, - с пафосом произнес Рогов перед строем пилотов эскадрильи.
– Прими же от нас этот подарок, герой рейха, и да не минует тебя удача в бою! И чтобы ты покрыл себя славой, как наши предки-рыцари в битве с русскими на Чудском озере, семь веков назад!

Барон Рогов знал историю - кто победил тогда. Но как еще безупречно пожелать этому недоноску "чтоб ты сдох, скотина"? Ну, а гестапо - до "после боя" надо еще дожить. Да и не пошлют асов-истребителей в штрафной батальон Остфронта, что бы там ни грозил кригс-комиссар - максимум снимут один чин. Небольшая цена, если избавимся от Засранца.

– По машинам!
– рявкнул Хартман.
– А с вами, барон, я еще после разберусь!

"Рапорт напишет, обвиняя меня в трусости и нерешительности, - подумал Рогов, - без разницы, как что будет в этом бою. Точно, для меня будет лучше, если ты сдохнешь, сволочь! Только надо сделать все чисто, чтобы не было повода для явного обвинения!"

Взлетели по докладу с радиометрического поста. С юга приближалась очередная группа бомбардировщиков. Группа "Цеппелин" набрала высоту, но в бой не вступала. Вот далеко правее и ниже прошла голова американской армады под охраной "мустангов", за ней потянулись одиночки, преследуемые "фокке-вульфами" 26-й эскадры. В другое время Хартман не удержался бы пополнить счет, но сегодня и самому легко можно было стать дичью. Ну вот, с севера появились русские, завязали бой. "А нам начинать рано - пусть они устанут, потратят бензин и боеприпасы!" Парни из 26-й успели все же свалить один бомбардировщик, и еще один уходил с дымом и пламенем - явно до Англии не дотянет. А затем и сами стали поспешно выходить из боя - связываться со свежей эскадрильей русских асов, да еще вблизи их аэродрома, никому не хотелось. Так что бой между истребителями был коротким, пара дымных хвостов протянулась к земле, кого сбили, издали было не понять. Затем русские какое-то время крутились в воздухе, обозначая рубеж, на котором встречали подбитых. А когда отставших не стало, пошли домой. Теперь наше время!

Эскадрилья Рогова атаковала первой. Русские были опытными, поймать врасплох не получилось, лишь один был сбит, остальные успели разомкнуться и вцепились в барона, не давая немцам уйти на высоту и повторить, завязался "догфайт", маневренный бой, всего на четырех тысячах метров. Теперь можно было безопасно приблизиться, зрение Хартмана было сверхострым, он пытался различить среди русских командира, того самого "Ивана", что дважды едва его не убил. А, к дьяволу, сейчас прочешем всех! Они ничего не смогут сделать, связанные боем, а мы будем просто заходить в атаку, как на учебные цели!

– Атакуем, камрады!

В это время Гюнтер Ралль, ведущий второго звена в эскадрилье Хартмана, нажал кнопку передатчика. И в эфире раздалось на "русской" волне:

– Рус швайне! Я Хартман, гроза Остфронта. Умрите!

Джимми. То же время и место.

Они почти успели - один В-17 уже горел и падал. А немцы не приняли боя, сразу стали удирать. Что с их стороны было глупо - "фоккеры" имели мощный лобовой залп, под который лучше не попадать, но явно уступали в скорости "уорхокам", тем более с подкрученными моторами и на малой высоте. Так что двоих удалось догнать и свалить. А после Джимми приказал назад - Р-40 все ж не "мустанг", дальность у него куда меньше. А надо было еще какое-то время патрулировать в воздухе, как полисмену на перекрестке, спасать от бандитов подраненных "больших парней". Встретили еще четыре В-17 и три "либерейтора", затем пошли домой сами. И тут началось.

– Бандиты, на семь часов, выше! Много!

Кажется, это был голос Энжа. Выжившие в Португалии твердо усвоили, что в полете надо крутить головой - помня, что точка, едва видная вдали, легко может стать твоей смертью. И действия на этот случай тоже были отработаны: разомкнуться и снова сжать клещи, когда немцы проскочат вниз. Вот только Дэнни из новичков, из звена Дила, не успел - его самолет сразу вспыхнул и пошел вниз, и парашюта не было видно, прими господь его душу! И немцы оказались умелыми бойцами, никого из них не удалось подловить при просадке на выходе, хотя и вверх уйти им не дали - и завертелся клубок! Вот Ронни, тоже из пополнения, заорал: "Я подбит", - пытался выйти из боя, его догнали и расстреляли. Один немец тоже потянул назад, волоча за собой белый хвост, но и из наших еще кто-то рухнул на землю, кажется из звена Энжа, неясно кто! Эти немцы были очень опасным противником - и Джимми подумал, что так можно и проиграть бой. Оттягиваться к северу, ближе к дому!

– Босс, у меня Пека сбили, - снова Энж, - и мне попало, но драться пока могу.

Еще пять минут было - как на адских качелях. Дайте в зубы и плюньте в рожу тому, кто скажет, что истребителем в бою может управлять слабак! Рули и элероны на тросах и тягах, и выводить их, когда тебя, висящего вниз головой, вжимает в кресло перегрузка, это почти цирковая работа! А надо еще держать в пространственной памяти обстановку вокруг, где свои, где чужие, и прикидывать в уме, что ты будешь делать через секунду! Бросать пудовые гири на арене - это просто отдых в сравнении с воздушным боем! Джимми чувствовал, что начинает уставать. Но и немцам наверное, было не слаще?

– Рус швайне! Я Хартман, гроза Остфронта.

Джимми понял лишь "Хартман" и "Остфронт". Еще двенадцать "мессеров" шли в атаку - и там немцы свежие, не уставшие! И первым истребитель странного белого цвета - привилегия асов красить самолет по собственному вкусу, как был "красный барон" Рихтгофен в ту войну. "Вот он, тот самый суперас, абсолютный чемпион по воздушным боям, это как триста побед нокаутом, я против него и полраунда не продержусь, он меня сделает, как муху прихлопнет! И свита у него, наверное, под стать - сейчас всех нас, эскадрилью "черные пантеры", будут убивать, как в тридцать восьмом на разборке с бандой Вонючего Перча, когда этот паршивец, зная, что ему не выстоять против нас по-честному, с битами, ножами и арматурой, сговорился с Джакопо и притащил шестерых его громил со стволами и даже парой "томми-ганов". Прыгать бесполезно - внизу немецкая территория, и русский фильм про "Обыкновенный фашизм" еще в Англии смотрели, немецкий концлагерь - это что-то вроде ада, а могут ведь и на алтарь, дьяволу в жертву принести! И не убежать, не оторваться - у немцев скорость не ниже. Тогда - лишь так, как поступили бы русские: подороже продать свою жизнь, раз терять уже нечего!"