Сумерки
Шрифт:
Я инстинктивно чувствовала — и полагала, что он чувствует то же — завтрашний день станет решающим. Наши отношения больше не могли балансировать на лезвии ножа, как сейчас. Что-то должно было произойти — в зависимости от его решения или его инстинктов. Моё решение было принято, ещё до того, как я это осознала, и мне оставалось только неуклонно ему следовать. Потому что не было для меня ничего более страшного, более мучительного, чем мысль о разлуке с Эдвардом. Это невозможно.
Я дисциплинированно отправилась на биологию. Но если бы меня кто-то спросил, что происходило на уроке, ответа он не получил бы — мои мысли блуждали слишком далеко, в завтрашнем дне.
— И что, пойдёшь на танцы с Эдвардом Калленом? — спросил он, внезапно помрачнев.
— Я вообще не пойду на танцы.
— А чем займёшься? — спросил он как-то слишком заинтересованно.
Первым моим побуждением было предложить ему отцепиться. Вместо этого я соврала:
— Стиркой, а потом нужно будет готовиться к контрольной по тригонометрии, иначе провалюсь.
— Каллен будет тебе помогать готовиться?
— Эдвард, — подчеркнула я, — не собирается мне помогать. Он куда-то уезжает на выходные, — а вот эта ложь получилась легче, чем обычно, отметила я про себя с удивлением.
— А, — оживился он, — знаешь, ты можешь пойти на танцы с нашей компанией. Будет клёво. Мы все будем с тобой танцевать, — пообещал он.
Я представила себе выражение лица Джессики и ответила более резко, чем следовало:
— Я не иду на танцы, Майк, окей?
— Ладно, — он опять надулся, — просто предложил.
Когда уроки, наконец, закончились, я без особого энтузиазма направилась к парковке. Не то чтобы мне так уж хотелось идти домой пешком, но я не представляла, как им удастся пригнать мой пикап. И всё-таки что-то мне подсказывало: ничего невозможного для Эдварда нет. Последняя мысль доказала свою правоту — пикап стоял на том самом месте, где утром был припаркован вольво. Не веря своим глазам, я потрясла головой. Открыв дверцу, увидела ключ в замке зажигания.
На сиденье лежал сложенный пополам белый лист бумаги. Я взяла его и закрыла за собой дверь, прежде чем развернуть. Два слова, написанные элегантным почерком:
«Избегай опасностей».
Когда я завела мотор, меня испугал его рёв. Я расхохоталась над собой.
Приехав домой, я первым делом проверила замки: ручка двери заблокирована, защёлка отперта. Всё точно так, как я оставила утром. Войдя внутрь, сразу отправилась в прачечную — там тоже ничего не изменилось. Я откопала свои джинсы и проверила карманы. Пусто. «Может, я сама достала ключ и положила на видное место?» — подумала я.
Следуя тому же инстинкту, который подсказал мне солгать Майку, я позвонила Джессике под предлогом пожелать ей удачи на танцах. Она ответила мне тем же, но по поводу встречи с Эдвардом, и я сообщила, что всё отменяется. Она была очень разочарована — видимо, тем, что не будет повода для новых расспросов. Я быстро с ней попрощалась.
Во время ужина Чарли витал мыслями где-то очень далеко. Может быть, его беспокоило что-то, связанное с работой. Или с баскетбольным матчем. Или ему просто очень понравилась лазанья. Но заговорить с ним было сложно.
— Знаешь, пап… — вмешалась я в его размышления.
— Что такое, Белл?
— Я подумала… ты был прав насчет Сиэтла. Наверное, мне лучше подождать, пока Джессика или ещё кто-то сможет поехать со мной.
— Да? — удивился он. — Ну, хорошо. Мне остаться дома?
— Нет, папа, не меняй свои планы. Мне нужно миллион вещей сделать. Стирка, домашнее задание. Сходить в библиотеку, в магазин. Я буду весь день бегать туда-сюда. А ты поезжай, отдохни.
— Уверена?
— Абсолютно, пап. И потом, в холодильнике катастрофически мало рыбы — хватит на два-три года, не больше.
— С тобой так легко жить рядом, Белла, — улыбнулся он.
— То же самое могу сказать о тебе, — рассмеялась я. Мой смех оборвался, но Чарли, кажется, этого не заметил. Я чувствовала себя настолько виноватой, обманывая его, что почти готова была последовать совету Эдварда и признаться, куда собираюсь. Почти.
После ужина я сложила выстиранную одежду и загрузила в сушку следующую партию. К сожалению, для этой работы требовались только руки. Мозг оказался свободен и немедленно вышел из-под контроля. Меня мотало между предвкушением встречи, таким сильным, что это почти причиняло боль, и предательским страхом, едва не заставившим меня изменить решение. Приходилось напоминать себе, что я сделала выбор и не собираюсь от него отказываться. Я снова и снова разворачивала записку, чтобы впитать в себя два написанных им слова. «Он хочет, чтобы мне ничто не угрожало», — раз за разом повторяла я себе. Я должна верить, что это желание одержит победу над всеми другими. И какие у меня есть варианты? Выбросить его из своей жизни? Невыносимо. И ещё. С тех пор как я приехала в Форкс, мне всё больше и больше казалось, что моя жизнь принадлежит Эдварду.
Но слабый голосок где-то на задворках сознания продолжал тревожно нашёптывать: «Ты не представляешь, как будет больно… если всё кончится плохо».
Когда настало время отправляться спать, я почувствовала облегчение. Зная, что слишком взвинчена, чтобы заснуть, я совершила неожиданный для себя поступок. Приняла лекарство от простуды, в надежде на то, что его снотворный эффект отключит меня как минимум на восемь часов. В нормальном состоянии я бы такого себе не позволила. Но завтрашний день и без того обещал быть очень непростым, а если я ещё и буду бродить как лунатик от недосыпа… Ожидая, когда подействует лекарство, я расчесывала волосы, пока они не стали безупречно прямыми, и думала о том, что надену завтра.
Подготовив всё к утру, я, наконец, легла в постель. Возбуждение не отпускало — меня трясло. Я встала и нашла в коробке с дисками сборник ноктюрнов Шопена. Включила музыку, приглушив звук, снова улеглась и сосредоточилась на том, чтобы постепенно расслабить мышцы. Где-то на середине этого упражнения снотворное подействовало, и я провалилась в беспамятство.
Спала я спокойно, без сновидений, проснулась рано и похвалила себя за то, что приняла лекарство. Впрочем, несмотря ни на что, безумная взвинченность вчерашнего вечера вернулась ко мне сразу после пробуждения. Я стремительно оделась, расправила на шее воротник и суетливо одёрнула низ коричневого свитера, пока он не улёгся ровно на джинсах. Бросила быстрый взгляд за окно, чтобы убедиться, что Чарли уже уехал. Лёгкие, похожие на вату облачка закрывали небо. Впрочем, выглядели они не слишком долговечными.
Я позавтракала, не чувствуя вкуса, и торопливо убрала со стола. Снова выглянула в окно, но ничего не изменилось. Я почистила зубы и уже спускалась вниз по лестнице, когда раздался тихий стук в дверь. Сердце подпрыгнуло и бешено забилось о рёбра.
Я полетела к двери. Не сразу разобралась с простой задвижкой, но, наконец, распахнула дверь и — вот он. Как только я взглянула в его лицо, смятение испарилось. Я облегченно вздохнула — рядом с ним все вчерашние страхи казались такими глупыми.