Сумма стратегии
Шрифт:
Э. Людендорф и поражение Германии в Первой Мировой войне В 1917 году, после отставки Э. фон Фалькенхайна [51], Э. Людендорф достиг высшей власти в воюющей Германии. На его счету была блистательная победа под Танненбергом, где Э. Людендорф разгромил 2-ю русскую армию и поставил под сомнение весь стратегический план России. Его талантом и стараниями Восточный фронт Германии и Австро-Венгрии удержался осенью 1914 после Галицийской и Варшаво-Ивангородской битвы. В 1915 году Люденфорф нанес России ряд тяжелых поражений, отбросив русские войска на линию Бреста, что привело впоследствии к революции и выходу России из
Э. Людендорф, без сомнения, был на тот момент лучшим из полководцев Германии. Достигнув высшей власти, как военной, так и гражданской, он поставил весь свой талант на службу армии.
Поскольку Германия никак не могла «достать» своего главного противника – Великобританию – на суше, Людендорф настоял на неограниченной подводной войне. В 1917 году Англии пришлось пережить несколько неприятных моментов: казалось, германская контрблокада становится эффективным средством давления на «владычицу морей». Увы, плохо разбирающийся в связях экономики и политики, Людендорф не учел двух обстоятельств:
Во-первых, германская контрблокада Великобритании повторяла английскую блокаду Германии, но с опозданием на два с половиной года. Поэтому, даже если бы «корсары кайзера» полностью прервали английскую внешнюю торговлю (а до этого в 1917 году было еще очень и очень далеко), коллапс германской экономики все равно наступил бы гораздо раньше, нежели Великобритания утратила бы волю к продолжению войны;
Во-вторых, действия германских подводных лодок нарушали экономические интересы нейтральных государств, то есть Соединенных Штатов Америки. И США действительно вступили в войну на стороне Антанты.
Не то чтобы Людендорф не понимал, что существует такой риск. В конце концов, политики предупреждали его на этот счет. Но, будучи военным профессионалом, он полагал, что США не смогут достаточно быстро создать значимую сухопутную армию и перевести ее через океан. Да и случись такое, боеспособность американских войск, не имеющих опыта Западного Фронта, будет очень низкой.
Далее, Э. Людендорф сосредоточил усилия страны на росте военного производства. Его программа имела полный успех. Но оборотной стороной этого успеха был «блестяще организованный» голод в Германии. В 1918 году сам Людендорф будет вынужден признать: лучшие его войска, прорвав фронт противника, надолго застревали у захваченных продовольственных складов, и никакие приказы не могли заставить солдат двигаться дальше. Кроме того, Людендорф, практически мыслящий военный, требовал производить орудия, пулеметы, боеприпасы, аэропланы (их военная ценность уже определилась). Он, конечно, не считал нужным тратить ограниченные ресурсы Германии на всякие технологические авантюры типа «сухопутных крейсеров» У. Черчилля. В итоге Германия катастрофически – на два года – отстала от Антанты в производстве танков.
Выход России из войны создал для Германии локально благоприятную обстановку: в течение какого-то времени, пока США не создали, не обучили и не развернули во Франции массовую армию, Людендорф впервые за всю войну получил преимущество в силах.
Он довольно своеобразно оценил обстановку. Политически и экономически она была катастрофической, стратегически – очень тяжелой. Но на уровне оперативного искусства все было, скорее, хорошо, а в тактике немецкие войска явно превосходили противника. На этом основании Людендорф сделал вывод, что «в целом все великолепно», и перешел в решительное наступление на Западном фронте.
Он действительно был профессионалом.
В первой же операции он прорвал фронт противника и продвинулся на 60 километров вперед, сделав то, что полководцам Антанты, действовавшим в несравненно лучших
И здесь выяснилось, что американские войска, переведенные во Францию «россыпью», заняли пассивные участки фронта, позволив Ф. Фошу сэкономить ценные английские и французские дивизии и восстановить практически растраченные резервы. И четвертое наступление Людендорфа захлебнулось. Контрудар Фоша опирался не столько на перевес в дивизиях, сколько на сотни вполне боеспособных, уже преодолевших «детские болезни» танков.
Это случилось в июле. А уже в августе наступила катастрофа: союзники перешли в общее наступление, а лучшая в мире немецкая пехота побежала, крича своим же частям, пытающимся контратаковать: «Штрейкбрехеры! Им еще мало войны!»
Осенью развалились фронты в Турции, Италии, Греции (Салоники): как правильно понимал Людендорф, «политическое положение было катастрофическим, а стратегическое – очень трудным». Все кончилось уже в ноябре.
Лучший профессионал своего времени одержал несколько блестящих побед, но привел свою страну к катастрофическому поражению.
Интересно, что всю Вторую Мировую войну Э. Манштейн пытался получить в свои руки ту же полноту власти, которую имел Э. Людендорф. И так и не простил фюреру, что тот не поддержал его притязаний…
Управление войной подразумевает наличие некоторой картины мира, позиции. Стратег обязан хорошо разбираться в культуре, экономике, политике, вообще говоря – владеть разными знаниями. От него требуется умение разрывать неразрывное и связывать несоединимое: работать с разнородными процессами и трендами, опираясь на целое и учитывая частное.
Поэтому мы заканчиваем первую, вводную часть «Суммы стратегии» главой, посвященной современной системе Знаний и месту стратегического Знания в этой системе.
1. Фокусы Знания
Понятие Знания (Фокуса Знания)
Дисциплинарный подход сыграл важную роль в развитии научной формы познания. Дисциплинарная дивергенция резко расширила «рынок» исследований и тем самым позволила привлечь в науку высококачественный человеческий материал [52]. В определенной степени дисциплинарный подход позволил преодолеть противоречие между уникальностью систем и объектов, изучаемых научным методом, и характерной для данной формы познания методологической стандартизацией. Наконец, выделение отдельных частных научных дисциплин позволяло упростить исследуемую систему, сделать ее обозримой и понятной.
Однако по мере своего развития дисциплинарный подход привел к катастрофической потере связности научного знания. Не будет преувеличением сказать, что сегодня эта связность утрачена полностью. На практике это приводит не только к кризисным явлениям в самой науке, но и к бессмысленным дорогостоящим социальным практикам, таким как борьба с глобальным потеплением или астероидной опасностью. Уже не только «публикой», но и частью научного сообщества потеряны представления о законах сохранения и принципах динамики сложных систем. Земля еще повсеместно признается шарообразной, но картина ее движения в пространстве утрачена, и соответствующие ограничения на поведение гидросферы и атмосферы большой частью научного сообщества полностью игнорируются.