Сумма стратегии

Переслегин Сергей Борисович

Современные западные представления о войне построены на диалектическом противопоставлении войн Ареса и Афины. При этом «война Ареса» аккуратно и почти исчерпывающе описана в учебниках, мемуарах, да и в художественной литературе: она не является загадкой и откровением. «Война Афины» не описана вообще – стратеги Великобритании и Соединенных Штатов мудро воздержались от объяснения своих побед. Мы видим только вершину айсберга, в сущности, наши представления о «войне Афины» сводятся к уже упомянутому «хомяку». Между тем повторимся: это – война не только богатства, но и мудрости.

Впрочем, Запад тоже видит не все. Успехи «войны Афины» и мрачная красота сражений «войны Ареса» приобрели в глазах англо-американских лидеров самодовлеющий характер. Они видят противоречие типов войны диалектическим (бинарным) и не обращают внимания на возможность войны третьего типа.

«Война

Аполлона» – интеграция стратегии, политики и онтологии, Пути по Сунь-цзы: «Выиграть войну, договориться о мире, совместно изменить бытие». Война, в которой не всегда можно установить победителя и побежденного, а часто нельзя даже идентифицировать сам факт войны. Война, о которой говорил Христос: «Не мир пришел Я принести, но меч».

Эта война, в общем и целом, неплохо описана, но подчеркнуто в невоенном языке. В сущности, ее структура, инструменты, методы, приемы остаются для нас совершенно непонятными. «Война Аполлона» скрыта от внимания современных стратегов и военных историков гораздо лучше, нежели «война Афины», о которой по крайней мере что-то говорится в учебниках по бизнес-администрированию.

Очень похоже на то, что «война Аполлона» бьет «войну Афины», но подчиняется жесткой и быстрой логике «войны Ареса»: старинная детская игра в «камень-ножницы-бумага» обретает общечеловеческий масштаб. И вполне понятно, что окончательный успех придет тому, кто построит в своей психике, своем государстве и своих вооруженных силах баланс всех трех типов войны.

Рис. 49. «Мальтийский крест» стратегии.

Здесь необходимо заметить, что хотя «война Афины» кажется «не совсем войной», а «война Аполлона» часто представляется «совсем не войной», все три «сборки» имеют точкой пересечения стратегию, древнейшую часть «лестницы» и основу семантики понятия «война». В сущности, три подхода просто по-разному отвечают на вопрос, что должно обслуживать стратегию как искусство добиваться победы, расширять пространство решений и реализовывать «мир, лучший довоенного».

«Война Ареса» обеспечивает стратегические успехи военными методами.

«Война Афины» – экономическими.

«Война Аполлона» – коммуникативными, смыслообразующими.

«Стратегическая лестница» пересобирается в «Мальтийский крест» взаимоувязанных балансов (Рис. 49).

Эти балансы предстоит распаковать – и научиться с ними работать.

Это был разговор, который я не понял в свои двенадцать лет. «Не понял» – для меня много значило. Я не мог применить это завтра для укрепления своих позиций в классе и в мире. Отец был большой оригинал в педагогике, он вечно оставлял меня одного с моими трудностями понимания на некоторое время и ничего не растолковывал. Он беседовал. Но мне крупно повезло, потому что приехал папин друг, остановился у нас и разъяснил мне все по-простому. Откуда взялся этот друг, я не знал, но они очень классно общались, как два астронавта, встретившихся случайно в глубинах космоса. Мама надела платье вместо джинсов, меня не возили в школу, потому что мы говорили про стратегию и жизнь до поздней ночи. Я просыпался в полдень, делал гимнастику и уроки, гулял с Александром, и вечером, когда отец являлся с работы, мы начинали наше главное – разговоры о том, как все устроено и что с этим всем делать. От дяди Саши я подцепил концепцию, от которой отказался только к двадцати шести годам. Я подозревал, что отец не разделяет ее, но он никогда не вмешивался в то, какой вывод я сделал и чем пользуюсь как инструментом. Он просто раскладывал их. Учил – какой и куда, и уходил.

Дядя Саша говорил, что с начала времен развитие, в том числе и завоевательные войны, осуществляли герои. Они были сильны и хитры. Это были герои войны Ареса. Далее сформировалась аристократия, силой которой был уже Закон, и согласно Закону они управляли и воевали, то есть по Закону гнали людей на войну. Аристократы быстро повывели неудобных героев. Вытеснили их в маргинальные ниши пиратского толка. Я знал, что история как раз это подтверждает. Буйные долго не жили: их хоронили с почестями в юношеском возрасте. Я уже понял, что даже в нашей продвинутой школе герои неудобны, и я не хотел быть героем в школе. Но тут была важная зацепка – в группе, классе героем смотреться неплохо – бонусы есть. Вылезать же в герои, особенно в любители справедливости, со взрослыми не проканало

ни разу и ни у кого. Все точно. Аристократы обуздали героев, и мы – жертвы этого воспроизводящегося ритуала. Дядя Саша смеялся, похвалил мою логику и сказал, что аристократы тоже потерпели крах. Он объяснил мне, что при появлении «ну очень больших денег» аристократы, как определяющие политику и культуру, стали не нужны. Их можно было купить и самим встать у власти, гоняя деньги по земному шарику и обогащаясь. Пришли банковские воротилы, деньги во имя денег. Сегодня они на коне. Я это понимал. Отец согласился с объяснениями, но впал в задумчивость. Я только много позже постиг некую странную истину – если ты не хочешь жить в мире, где условные овцы съели людей, делай другой мир и живи в нем. Твоя свободная воля, героя или брахмана, играет роль. Отец считал, что «война Аполлона» – война харизмы и мудрости – еще впереди, а ее фрагменты, разлитые в истории, лишь подтверждение того, что она набирает силу. Мне же эта война была некстати, потому что я не был брахманом, улучшающим Реальность из отдельно взятой квартиры, и мне был полезен дядя Саша. Я чувствовал себя готовым к бою в «войне Афины», раз она пришла ко мне со своей горгоной на щите. Дядя Саша уехал в свой бизнес, оставив мне новый айпад и массажное кресло, что-то красивое маме и абонемент в зал отцу. Кресло привезли, когда его уже не было. Я написал ему благодарность за ночную лекцию и подарки. Он мне бодро ответил, потом мы еще переписывались. Уже будучи взрослым и ходячим, я узнал, что Саша глубоко верующий человек. Вот это да! Я в двенадцать лет я думал, что он атеист и на всякий случай спрятал от него своего Бога.

2. Война Ареса

Пиктограмма

Как уже указывалось, «война Ареса» – это нормальная «обычная» война, как ее представляют себе люди издревле и до настоящего времени. Это война за территорию и ресурсы, война, развертывающаяся в пространстве и поглощающая пространство: вчера мы так славно продвинулись… Плеяды остались за нами… как вы могли додуматься сдать врагу Киев …

«Война Ареса» опирается на геополитику и ее базовые теоремы и собирается в форме географической или пространственной доктрины: стратегия есть продолжение географии. Эта доктрина определяет соотношение тактики и стратегии, выстраивает пространство операций и является основой военного дела (war-as-business). Интересно, что географическая доктрина почти во всех своих версиях приводит к концепции генерального или решающего сражения, кульминационного пункта войны, кризиса с его напряжением всех сил сражающихся сторон. Теорию «решающего сражения» обычно приписывают К. Клаузевицу, хотя на самом деле он относился к ней скорее иронически. Как справедливо заметил Р. Исмаилов: «Немецкие генералы просто не прочитали второй том книги Клаузевица».

Основополагающий принцип военного дела был установлен великим античным полководцем Эпаминондом, который разгромил непобедимую на поле боя спартанскую фалангу, создав невиданное по тем временам массирование средств на направлении главного удара. Ударный кулак, собранный Эпаминондом на фланге и поддержанный элитным «Священным отрядом» и всей кавалерией Фив, прошел через спартанские боевые порядки, как нож сквозь масло. Фаланга потеряла устойчивость и побежала. В этот день практически все спартиаты должны были лишиться гражданства, но было установлено, что «законы сегодня спят». Отступление от законов Ликурга в пользу здравого смысла Спарту, конечно, не спасло и стало лишь альтернативной версией заката ее военного могущества. Интересно, что после боя командующий спартанской армией признал свое поражение, но заявил, что Эпаминонд «действовал нечестно».

Принцип неравномерности развертывания сил на поле боя, на театре военных действий, на всем геополитическом пространстве до сего дня остается содержанием «войны Ареса». Этот принцип виден и в «косой атаке» Фридриха Великого, и в «больших батальонах» Великой армии Наполеона, и в прорыве 6-й танковой армии через Хинган в 1945 году.

Этот принцип распаковывается в диалектическое противоречие принципов концентрации и деконцентрации сил. Первый из них можно охарактеризовать старой восточной пословицей: «Ястреб бьет воробья всей своей мощью». Другими словами, нельзя быть достаточно сильным в решающем пункте. Второй принцип разумно сообщает, что концентрация всех сил на главном направлении отнюдь не подразумевает необходимости собрать их в одном углу «карты». То есть части и соединения по крайней мере не должны мешать друг другу.