Сундук истории. Секреты денег и человеческих пороков
Шрифт:
Казалось бы, при чём тут Илларионов? Ведь он предостерегает от совершенно иного аргентинского несчастья.
Честно говоря, я просто воспользовался его словами как поводом, чтобы показать, сколь неочевидны бывают экономические взаимосвязи. Ведь у нас аргентинский бунт представляли свидетельством пагубности следования рекомендациям МВФ. На самом же деле он лишь доказал: исполнять только часть сложного комплекса взаимосвязанных мер куда опаснее, нежели действовать по всем правилам. И даже хуже, чем вовсе ничего не делать.
Кстати, российские экономические руководители об этом всегда хорошо знали. В частности, многие меры, которые они сами сочли необходимыми для реанимации нашего хозяйства, были по их настоянию вписаны в условия предоставления МВФовских кредитов. Если какой-нибудь
Что же касается той «аргентинской болезни», которой возмущается Илларионов, то с ней — после рассказа о «нидерландской болезни» — всё очевидно. Если рынок сам приводит к структурному перекосу — исправить этот перекос без внерыночных мер невозможно. Надо либо ждать изменения самой конъюнктуры рынка, либо вмешиваться.
127
Откровенные заявления наших реформаторов о построении рекомендаций МВФ на основе их собственных планов появились, когда основная масса планов уже была исполнена. К. счастью, у нас пока не прижилось правило Талейрана: «Язык дан человеку, чтобы скрывать свои мысли». Поэтому сейчас отношение к рекомендациям МВФ у нас достаточно скептичное.
Неумелый врач может и уморить больного. А жадный врач того и гляди искусственно затянет болезнь, чтобы подольше сохранить доступ к кошельку пациента. Но все эти перекосы не отменяют главного: к сожалению, случается, что без врачебной помощи не обойтись. И такая помощь — вовсе не самостоятельная болезнь, как следует из слов Илларионова. Это признак куда более сложного расстройства. И если бороться с врачами — расстройство только усилится. Бороться надо с тем, что заставило обратиться к лекарям экономики.
Болезнь Саудовской Аравии
Ограничение экономических взаимоотношений — едва ли не самая распространённая в веках и странах форма политического давления. Счесть её болезнью не вправе даже человек, свято верующий: политика должна всецело подчиняться экономике.
Известный журналист (и довольно удачливый политик) Владимир Ильич Ульянов справедливо учил: политика есть концентрированное выражение экономики. Но сам процесс концентрирования порождает, как положено по законам диалектики, переход количества в качество. У политики рождаются собственные интересы, далеко не во всём сводимые к экономике.
Да и сама экономика порою требует многоходовых манёвров. Так, грамотный хозяйственник стремится повысить прибыль, но иной раз может торговать в убыток себе — чтобы привлечь новую клиентуру и/или разорить конкурентов.
Естественно, амбиции надлежит соизмерять с возможностями.
Наполеон Карлович Бонапарт пытался разорить Великобританию, запретив континентальной Европе торговать с нею. Британцам это не слишком мешало — владычица морей находила покупателей и на других континентах. А если надо было что-то продать именно европейцам — товар называли американским. Британцы даже создали за свои деньги несколько заокеанских заводов — чтобы при необходимости ставить на своих изделиях их клейма. Европа же всячески изворачивалась, чтобы обойти невыгодную ей блокаду. Несчастный для Наполеона восточный поход, после которого империя так и не оправилась, был задуман всего лишь как средство заставить Россию — вопреки интересам её собственных экспортёров — блюсти запрет на торговлю с Великобританией. [128]
128
Впоследствии аналогичную ошибку совершил Адольф Алоизович Хитлер. Он посчитал, что Великобритания не сдаётся только потому, что надеется на советский удар по Германии, и решил лишить её этой надежды. Оба знаменитых завоевателя в равной мере недооценили как боевую и экономическую мощь нашей стланы, так и решимость народа сражаться в
Не принесла особого успеха и экономическая блокада Кубы. СГА — Соединённые Государства Америки (state означает государство — смысл Декларации Независимости как раз в том, что тринадцать британских колоний объявили себя самостоятельными государствами) — не учли: их главный в ту пору геополитический конкурент готов был покупать кубинский сахар даже в убыток себе, лишь бы завести базу поблизости от вражеского континента.
Но неизбежные неудачи не умаляют значения экономического оружия.
На 1973.10.06 выпал по иудейскому лунно-солнечному календарю Судный день. Десять дней после Нового года Бог подводит итоги дел каждого человека и в Судный день выносит всем приговоры на следующий год. По канону в этот день надлежит поститься и молиться, дабы приговор не был слишком суров.
Даже из армии всех верующих распускают по домам — на молитвы. В укреплениях вдоль Суэцкого канала и на Голанских высотах остались крошечные патрули из приверженцев других религий. Поэтому египетские и сирийские войска без особого труда прорвались на крошечную израильскую территорию.
Но малый размер — не только недостаток. Солдаты вернулись на фронт чуть ли не за день. Ещё через пару дней мобилизовались резервисты. А через неделю, остановив и окружив прорвавшихся, Армия Обороны Израиля перешла в контрнаступление. Что с учётом арабских политических (и вытекающих отсюда военных) традиций совершенно неизбежно. [129]
Тогда арабские страны, экспортирующие нефть, остановили экспорт «до тех пор, пока Израиль не вернётся на исходные рубежи». К СССР, традиционно поддерживавшему арабов (у них в ООН два десятка голосов, а у Израиля один), вынужденно присоединился весь западный мир. Израилю пришлось повернуть свои танковые колонны в сорока километрах от Каира и Дамаска и к 1973.10.24 действительно вернуться в укрепления.
129
Военнослужащие, воспитанные в европейской боевой традиции (в том числе наши, американцы, израильтяне), активно осваивают смежные специальности, охотно учат друг друга тонкостям своих боевых ремёсел. Благодаря этому даже в случае ранения или гибели части подразделения или экипажа боеспособность в целом сохраняется. Арабы же (как обнаружили сперва советские, а потом американские инструкторы египетской армии) воспринимают свои навыки как источник личного авторитета и не делятся ими даже вопреки прямым указаниям инструкторов. Поэтому ранение хоть одного человека резко ослабляет весь боевой расчёт. Впрочем, нынешняя мода на ограничение права копирования информации того и гляди доведёт американскую армию до арабского состояния.
Политической цели — спасения от разгрома — арабы добились. Но за пару недель нефть подорожала на порядок. Арабы почувствовали вкус шальных денег. И договорились с прочими экспортёрами — ограничивать торговлю и впредь, чтобы удерживать высокую цену. Так политический манёвр принёс очевидную экономическую выгоду.
Правда, экономика всё-таки первична. Через несколько лет по закону Саймона нефть вновь — невзирая на все сговоры экспортёров — стала дешеветь. Даже новый мощный политический ход — многолетняя война Ирака с Ираном — лишь немного оттянул обвал рынка.
Впрочем, Саудовская Аравия сумела сыграть и на понижение — по классическому принципу «что не можешь уничтожить — возглавь». Резко нарастив экспорт, она обвалила рынок в одночасье.
Для неё это было не слишком болезненно: издержки нефтедобычи на юге Аравийского полуострова низшие в мире. Зато конкуренты, чьи производственные расходы не в пример выше, изрядно пострадали.
Особый удар пришёлся по СССР. К тому времени Союз, также привыкший безудержно тратить шальные нефтяные деньги, втянулся в войну, уже несколько веков бушующую между бесчисленными племенами, кланами и группировками в Афганистане. Как только поток нефтедолларов иссяк, турбина советской военной машины заглохла. А заодно и прочая экономика посыпалась.