Суперагент Сталина. Тринадцать жизней разведчика-нелегала
Шрифт:
Ей нравился его беспечный голос и неторопливые, остроумные ответы на вопросы. И вообще он был ей по душе.
– Если я правильно поняла, ты не любишь немцев и американцев.
– Если говорить серьезно, я, действительно, не люблю немцев за фашизм и развязанную ими войну в Европе, – согласился он.
– А как же быть с Моцартом, Бетховеном и Вагнером?
– Германия для меня – это прежде всего фашизм, а потом уже Моцарт, Бетховен и Вагнер, музыку которых я всегда высоко ценил. А к американцам я отношусь неприязненно за то, что они вмешиваются во внутренние дела стран Латинской Америки, в частности Мексики.
– Ну хорошо, что же в таком случае требуется от меня, простой учительницы? Чтобы я тоже не любила немцев и американцев?
– Нет,
– Зачем тебе это?
– Сейчас объясню. В Европе, как известно, молодой человек ухаживает за девушкой долго и тактично, окружает ее вниманием, старается сам изучить ее мысли, взгляды на жизнь и тому подобное. А в Испании другой обычай: брать понравившуюся девушку штурмом…
– Извини, Мануэль, что перебиваю, мне, конечно, нравятся умные и уверенные в себе молодые люди, но при одном условии, если они не лезут обниматься с первых минут знакомства…
– Да не к тому я клоню! – щелкнул он пальцами с досады. – Девушку берут там штурмом для того, чтобы от нее самой получить всю информацию, а не растягивать время на долгое изучение и длительные свидания.
– Значит, ты испанский «штурмовик», – съязвила побежденная его объяснением Лаура. – Хорошо, я расскажу тебе свою родословную…
Собравшись с мыслями, она начала рассказывать ему о себе и своих родителях.
Из ее рассказа Иосиф понял, что большую часть жизни она прожила в административном центре штата Агуаскалиентес. Ее отца многие знали как прилежного работника местного железнодорожного узла и как благочестивого человека. В их семье – десять мальчиков и две девочки. После работы отец обычно собирал детей вокруг себя и рассказывал им волшебные сказки, древние истории о своих предках, а также об ацтеках, майя и вожде Монтесуме. По выходным дням он брал с собой дочь Лауру на политические манифестации, марши протеста и забастовки, на которых она вместе с демонстрантами тоже грозила своими маленькими кулачками и выкрикивала какие-то лозунги. Огонь ее политических устремлений и убеждений разгорелся несколько позже, Лаура училась тогда в педагогическом институте и на третьем курсе вступила в ряды Мексиканской компартии. Вместе с другими добровольцами она даже намеревалась поехать в Мадрид на защиту республиканской Испании. Но ее желанию не суждено было сбыться – неожиданно умер отец. Оставить же мать, нигде не работавшую, с целой дюжиной детей она не решилась. Чтобы как-то облегчить ее положение, Лаура при содействии своего состоятельного дяди Хосе Араухо, известного в Мексике врача по раковым заболеваниям, уговорила мать переехать из далекой провинции Агуаскалиентес на жительство в столицу Мексики, где Лаура получила не только престижное место работы, но и гораздо большее, чем в бывшей провинции, поле общественно-политической деятельности.
С интересом выслушав ее и совсем забыв, кто он и зачем пришел на встречу с Лаурой, Иосиф стал рассказывать ей о своей судьбе. Он утаил лишь подпольную работу в Литве, Польше и Франции, и, разумеется, свою тайную связь с Советским Союзом. Потом они много говорили о высоком предназначении учителя в обществе и о том, что это великое и ответственное дело не каждому удается.
За душевной беседой они не заметили, как подошли к подножию холма, где располагался Чапультепек. С первой минуты дворец поразил Иосифа своей высотой. Узнав от Лауры, что Чапультепек служил долгое время резиденцией мексиканских президентов, он поднялся вместе с ней на вершину холма, чтобы посмотреть оттуда на Мехико. Пальмы и платаны украшали столичные авениды красными и нежно-фиолетовыми тонами, утопали в ярких цветах парки и скверы. Но больше всего изумляли памятники доколумбовых времен и причудливые дворцы прошлого века. Глядя на все это, Григулевич невольно подумал, что ему чертовски повезло со страной пребывания.
Спустившись с холма, они направились к центру города. Был теплый мартовский вечер. На очистившемся от облаков вечернем небе звезды необычно ярко мерцали таинственным светом. Из открытых дверей
Когда они оказались на безлюдной улице, Григулевич перешел к деловой теме разговора:
26
Группы музыкантов в национальных нарядах мексиканского штата Гвадалахара.
– У меня к тебе, Лаура, есть одна серьезная просьба. В Мексике нашли политическое убежище несколько тысяч эмигрантов из Испании. Среди них есть и мои коллеги по работе в Коминтерне. Все мы сейчас живем здесь нелегально, поэтому через каждые две-три недели мы меняем места обитания. Приближается время, когда нам придется пойти по второму кругу, то есть вторично заселяться в те же самые отели. Это может вызвать подозрение у полиции. Чтобы этого не произошло, нам необходимо хотя бы на полгода снять где-то три-четыре квартиры или комнаты. Одну из них лично для меня. И хорошо бы подобрать их в той части города, где не шастают полицейские. Может быть, у тебя найдутся такие знакомые, которые могут сдать жилье в аренду за хорошие деньги? Мы могли бы и сами походить по жилым кварталам Мехико, но, сама понимаешь, засвечиваться нам нельзя…
По мере того, как он говорил, выражение ее глаз то и дело менялось – они становились то беспокойными, то шаловливыми и загадочными, то укоризненными и плутоватыми. Не будучи уже уверенным, что Лаура согласится ему помочь в этом деле, Иосиф решил пойти на маленькую хитрость:
– Лично для меня желательно найти небольшую комнатку поблизости от твоего дома.
Лицо Лауры мгновенно засветилось, на нем появилась загадочная улыбка.
– А это зачем? – лукаво спросила она.
Поняв, что Лаура клюнула на его уловку, он с серьезным видом ответил:
– А это для того чтобы мы могли чаще встречаться.
– Это уже интересно, – медленно произнесла она и опустила глаза. – Это срочно надо?
– Чем раньше, тем лучше. Но делать это надо как можно осторожнее, полагаясь на надежных людей. Задача ведь не только в том, чтобы найти жилье, но и знать тех, кто будет сдавать его в наем. Это должны быть люди не болтливые и не любопытствующие о своих квартирантах. Лучше всего ориентироваться на тех, кто нуждается в финансовой поддержке.
– Прежде чем приступить к подбору квартир, я должна знать: для кого будут сниматься комнаты, – для мужчин или женщин, для семейных или для молодых людей? Это первое. Второе: жилье должно быть со всеми удобствами или не обязательно? И третье – это оплата. На какую сумму можно рассчитывать при заключении договора о квартирной сделке?
– Соглашайся на любую сумму. – Иосиф остановился, вытащил бумажник, отсчитал триста долларов США, вложил их в руку Лауры и с легкостью в голосе произнес: – Это задаток. На следующей встрече, когда ты будешь знать, сколько мы должны платить за каждую квартиру, получишь остальное. Теперь что касается твоих других вопросов: никто из моих товарищей, а их семь человек, требовать комфортных условий не будет. Главное, чтобы были кровати, постельные принадлежности, стол и пара стульев. Если будут интересоваться, для какой категории лиц ты снимаешь жилплощадь, можешь открыто сказать: для испанских эмигрантов. Все они моего возраста.
– А вот и мой дом, в котором я живу! – неожиданно воскликнула Лаура, остановившись около подъезда.
Григулевич невольно посмотрел на табличку с названием улицы: «Венустиано Каранса, 9».
– Я благодарна тебе, Мануэль, за приятно проведенный вечер, – проворковала она и, протянув на прощание руку, спросила: – Когда теперь встретимся?
– Ровно через две недели на том же месте и в то же самое время.
С лукавой улыбкой на губах она кивнула ему и, попрощавшись, скрылась за дверью.