Супермодель и фанерный ящик. Шокирующие истории и причудливая экономика современного искусства

Томпсон Дональд

За Гуггенхаймом возвышается Лувр Абу-Даби, спроектированный фирмой Нормана Фостера. Он будет почти такой же большой, площадью 2,4 гектара, с бюджетом в 490 миллионов долларов. Открытие планируется на 2015 год. В музее будут представлены предметы искусства и культуры от древности до нашего времени. Первоначально в нем не предполагалось показывать современное искусство, но Лоранс де Кар, директор-куратор Agence France-Museums, говорит, что концепция музея универсальна, а универсальность подразумевает и современность.

Гуггенхайм Абу-Даби будет представлять собой эффектное сооружение, расположенное на оконечности острова и окруженное водой с трех сторон. Архитектурный проект Гери состоит из гигантских цилиндров,

блоков, призм и конусов, причем в каждом из них предполагается устроить тематическую галерею. Дизайн Лувра Абу-Даби не менее живописен: здания и каналы под стальным куполом. Каналы напоминают о Венеции, центре культурного обмена, существовавшего когда-то между Востоком и Западом. Солнечный свет проходит сквозь отверстия в оболочке купола — образ, вдохновленный «лучами солнечного света, падающими сквозь листву финиковых пальм в оазисе».

Абу-Даби — крупнейший из семи эмиратов, входящих в состав ОАЭ. Этот город-государство владеет 9 процентами мировых разведанных запасов нефти и 3 процентами запасов газа. «План Абу-Даби-2030» излагает программу развития эмирата. Х. Э. Мубарак аль-Мухайри, генеральный директор Компании по развитию туризма и инвестициям Абу-Даби (TDIC), говорит, что «амбиции Абу-Даби понятны — стать мировым центром культуры, творческим и художественным ориентиром на перекрестке древнего Шелкового пути, там, где Запад встречается с Востоком».

В 2005 году было заключено соглашение между абу-дабийским Управлением по культуре и наследию (ADACH) и Фондом Соломона Гуггенхайма в Нью-Йорке о создании ближневосточного варианта Музея Гуггенхайма в Бильбао. Управление платит фонду за проведение экспертиз, руководство и лицензию, подробности которой так и не раскрываются и даже, видимо, не в полной мере были раскрыты даже совету правления Фонда Гуггенхайма.

Два года спустя ADACH заключило договор с Францией. По настоянию французской стороны подробности соглашения обнародованы. Правительство Абу-Даби обязалось выплатить 525 миллионов долларов за право использовать название «Лувр» в течение тридцати лет. Оно выплатит еще 247 миллионов за право временно размещать от 200 до 300 произведений искусства из собраний Лувра, Центра Помпиду, Музея Орсэ, Версальского дворца и других французских музеев в течение 20-летнего периода. За дополнительную плату, переговоры о которой еще ведутся, Лувр Абу-Даби получит разрешение проводить специальные художественные выставки ежегодно в течение пятнадцати лет. Наконец, еще 214 миллионов долларов получит французская сторона за консультации экспертов Лувра и других учреждений культуры по управлению музеем. Общая сумма составит чуть более миллиарда долларов, что более чем вдвое превышает стоимость самого здания музея.

Рита Аун-Абдо, директор отдела TDIC по культуре, ливанка по происхождению, — официальный представитель музейного проекта. Как пишет The Economist, она обладает «даром делать так, что политика звучит как поэзия». Она рассуждает о том, что музей представляет большую важность для расширения культурных возможностей общества. «В моем детстве в Бейруте я впервые побывала в музее международного уровня и увидела великое искусство, когда мы с родителями пришли в парижский Лувр. Через несколько лет жители Абу-Даби и стран Персидского залива получат такую же возможность прямо здесь».

Аун-Абдо так описывает процесс приобретения экспонатов: «Коллекция создается группой кураторов в соответствии со строго изложенной концепцией, в основе которой транснациональное современное искусство с 1965 года по настоящее время». По всей видимости, это активный процесс: кураторы принимают решение о том, что им требуется, и находят это. Кураторскую роль осуществляют сотрудники Музея Гуггенхайма в Нью-Йорке. На последней стадии проверку осуществляет закупочная комиссия из кураторов и представителей правительства Абу-Даби. Конечно,

это быстро не делается; некоторые дилеры говорят, что лучше бы продали работу кому-нибудь другому, чем дожидались бы решения комиссии. Дилеры, которые признались, что продали музею некую вещь, требуют сохранения анонимности и не желают говорить о подробностях, даже если они не попадут в печать.

Закупочный бюджет Музея Гуггенхайма Абу-Даби, как писала The New York Times, составляет 600 миллионов долларов. Если эту сумму планируется потратить до 2017 года, пожалуй, это больше закупочных фондов двадцати пяти крупнейших музеев Северной Америки, вместе взятых, за исключением Гетти, за тот же период. (В 2013 году бюджет на приобретение экспонатов нью-йоркского музея Метрополитен составил 39 миллионов долларов; бюджет MoMA — 32 миллиона за тот же период.)

Аун-Абдо говорит, что это не точные цифры, но, приобретая для музея, они «никогда не будут экономить на качестве». Процесс шел без утечки информации, лишь небольшие детали становились известны; директор Ричард Армстронг рассказал, что примерно одну шестую часть экспонатов составит западное искусство.

На новые музеи и туризм возлагают большие финансовые ожидания. Выставка TDIC в отеле Emirates Palace в Абу-Даби рекламировала новые музеи, расписывая экономический успех Музея Гуггенхайма в Бильбао, который с самого своего открытия в 1997 году привлекал внимание туристов в экономически упадочный регион Испании.

На выставке говорилось, что Гуггенхайм-Бильбао привлек «9,2 миллиона посетителей в период с 1998 по 2006 год, создавал 4355 рабочих места в год, а доходность вложений в него составила 12,8 процента». Такой процент, мягко говоря, подозрителен. Он предполагает, среди прочего, что почти половина прибывших в аэропорт Бильбао прилетела исключительно или главным образом побывать в музее, и умножает их число на средние траты посетителя за три дня. Даже если расчет точный, упор на экономические выгоды может задавить идею искусства ради искусства денежными соображениями.

На острове Саадият («счастье» по-арабски) также разместится центр исполнительских искусств, кампус Нью-Йоркского университета и еще два музея. Во-первых, Государственный музей имени шейха Зайда — музей национальной истории, названный в честь его высочества шейха Зайда ибн Султана аль-Нахайян, отца нации. Во-вторых, Музей морской истории по проекту знаменитого японского архитектора Тадао Андо.

Дубай находится в 80 минутах езды от Абу-Даби, но он совсем другой. Иногда его сравнивают с гигантским голливудским киносъемочным павильоном, замаскированным под город. В нем все прилагательные в превосходной степени. На свои нефтяные доходы он приобрел самое пустующее здание в мире (и текущий долг в 80 миллиардов) — 175-этажную башню Бурдж-Халифа; самые большие рукотворные острова; самый длинный лыжный склон с искусственным снегом и несколько самых крупных торговых центров и самых эффектных зданий в мире.

Правитель Дубая шейх Мохаммед ибн Рашид аль-Мактум заявил о собственном проекте универсального музея, который будет строиться при содействии трех учреждений культуры из Германии: Баварских государственных собраний картин, Государственных музеев в Берлине и Государственных художественных собраний Дрездена. Эти три объединения будут оказывать помощь в планировании и приобретении экспонатов и предоставлять работы из своих коллекций на временные выставки. Шейх также объявил о строительстве Музея современного искусства Ближнего Востока по проекту амстердамского архитектора Бена ван Беркеля. О том, что будет выставляться в музеях, не было сказано ни слова, а из-за экономических трудностей Дубая строительство пришлось отложить. Но экономика быстро восстанавливается, и дилеры сообщают, что будущие экспонаты снова покупаются, хотя и в довольно скромном масштабе.