Суррогатный наследник
Шрифт:
Эмма лишь пожала плечами: нарочитый этикет был настолько несущественнен сейчас. Вода вскипела и она поспешила заняться приготовлением чая, что дало ей немного времени привести мысли в порядок и решить, с чего начинать свою исповедь. Что бы она сейчас не сказала — ничего не изменить. Никто не должен был узнать, что у неё больной ребёнок. Никто из тех, кто знал о её суррогатном материнстве. Теперь всё зависело от этого незнакомого, чужого человека. Она давно уже не верила в сказки. Но, смотря в его слишком красивые как для мужчины глаза, такие пронзительные и внимательные, она ощутила где-то глубоко внутри, в самом дальнем уголке своего раненого сердца
Обессилив от последних новостей Эмма сидела на лавочке в парке в окружении нормальных, благополучных людей, вышедших с семьями на прогулку, и ломала голову, что предпринять. Внезапно накатившая волна страха и одиночества пронзила её и прошлась мелкой дрожью по уставшему телу. Последнее время она выбрасывала из головы мысли о будущем, жила одним днём и, как думала, за сильной мужской стеной. Которая на поверку оказалась остатками соломенного шалаша. Подул чуть сильнее ветер и снёс её защиту к чертям собачьим, обнажив неприглядную правду жизни: она и не была по-настоящему за м у жем. И даже не отсутствие штампа в паспорте стало тому причиной. А самая настоящая трусость.
Разве ей было не страшно, когда она узнала диагноз своей дочери? Разве сердце не щемило от неопределённости? Однако она хотела бороться, хотела верить, что всё получиться. Вот только пропустила, в какой момент её стена, её опора сломалась и отец Марты ушёл от них, ушёл от ответственности, не выдержав напряжения. В какой-то мере она его понимала и малодушно винила себя за то, что не смогла его удержать.
Да, он в первое время продолжал их материально поддерживать, ведь страховка не могла покрыть расходов на лечение. Но как только наступила ремиссия этот поток прекратился. Вот только и мужчина прекратил с ними всякие контакты, что Эмма простить так и не смогла. Хорошо, что до болезни дочери Эмма успела закончить медицинские курсы и могла найти хоть какую-то работу медсестры, потому что в своё время рано родила и посветила себя дому.
Но несколько месяцев назад наступило ухудшение. Анализы давали только одну надежду: нужна была пересадка костного мозга. Здесь даже о страховке речь не шла. Где найти столько денег, чтобы ускорить операцию? Как не упустить такое важное время, потеря которого могла обернуться непоправимым последствиями? Как найти приличную работу и одновременно ухаживать за ребёнком, нуждающимся в ежечасной заботе матери?
На тот момент ей казалось, что на неё свалилось больше, чем она могла вынести. Эмма сидела на лавочке в многолюдном парке и ощущала своё полное одиночество и безысходность. Большую квартиру, доставшуюся от родителей, она обменяла на бюджетный вариант и этих денег должно было хватить на операцию, но требовалась ещё длительная дорогостоящая реабилитация.
Блуждая взглядом по сторонам, Эмма зацепилась за баннер с адресом известной гинекологической клиники, занимающейся проблемами оплодотворения. А что, если ей стать донором яйцеклеток? Ведь это должны быть неплохие деньги. Так она попала в базу клиники, и там же решилась на суррогатное материнство, поняв что сумма от продажи
— Нет в мире большего счастья, чем материнство, и нет большего горя чем смотреть, на своего смертельно больного ребёнка, — закончила тихим голосом Эмма, огладиживая живот, где чувствовались толчки не_её ребёнка.
Никлас потёр свой нахмуренный лоб и положил руку на стол, постучав по нему указательным пальцем. Что-то такое он и предполагал.
— Хорошо… Я только не понимаю, зачем был нужен этот маскарад? Эта пыль в глаза?
Эмма лишь горько усмехнулась:
— Богатые не хотят доверить своего ребёнка дёшево одетой проблемной женщине. Все хотят думать, что суррогатное материнство это только вид заработка и никому не интересно, что к этому подталкивает. До встречи с герром Феликсом я столкнулась с несколькими отказами, после чего пришлось озаботиться своим внешним видом.
— Боюсь тебя огорчить, но мой брат выбрал тебя не потому, что ты переоделась в дорогое платье и сделала себе укладку. Ты просто похожа на Ханну и я уверен, что это главная причина, почему именно ты носишь их ребёнка.
— Я не встречалась с его женой, если вас это интересует. Мы вообще практически не виделись, а на встречи он приходил один.
— Так он знал о твоей дочери? Поэтому увеличил аванс на ещё один платёж?
Никлас даже выдохнул, решив, что на ещё один вопрос он нашёл ответ. Это так было похоже на Феликса: помочь другому в трудной ситуации, особенно больному ребёнку. Вот только страх, промелькнувший в глазах Эммы и то, как она обхватила себя руками, сказали ему, что он сделал неправильные выводы. И её слова это только подтвердили:
— Нет, он не знал о Марте. Точнее не так — в досье есть информация о том, что у меня есть дочь и наличие детей является плюсом для суррогатной матери. Вот только…
Эмма задумалась, а затем, словно что-то поняв, посмотрела прямо в синие глаза:
— Вы ведь так сути и не поняли да? И контракт не читали?
— Эмма, хватит говорить загадками. Честно — я уже устал додумывать и строить какие-то версии. Я не понимаю, каким боком к моему будущему племяннику относится твоя дочь и почему ты не пришла на обследование.
— У Марты несколько дней скачет температура, я почти всю ночь не спала и, честно говоря, совсем забыла про обследование.
— Ты же понимаешь, что это ненормально для ребёнка?
Никлас выразительно кивнул на выдающийся живот, заставив Эмму покраснеть и торопливо проговорить:
— Я хорошо о нём забочусь, вам не о чем беспокоиться! Просто сейчас я немного не в форме потому что волнуюсь о Марте…
— Так поэтому мой брат не знал о болезни твоей дочери? Ты боялась показать, как уход за ней воздействует на тебя? Боялась штрафов?
— Дело не только в этом. Если бы вы прочитали внимательно контракт, то узнали бы, что к суррогатному материнству не может быть допущена женщина, имеющая такого больного ребёнка. Даже если это не генетическая болезнь. Никто не хочет подвергать даже малейшему риску своего будущего ребёнка.
Вот, наконец она это произнесла и даже зажмурилась от облегчения: все карты раскрыты и теперь не ей решать, что с ними делать.
Николас вновь нахмурился, переваривая новые данные: об этой стороне проблемы он даже не подумал. Вот что значит не читать внимательно документы. На какие ещё подводные камни предстоит ему наткнуться? Теперь он понял чего так сильно боялась Эмма.