Суть доказательств
Шрифт:
— Как насчет защитных ран?
— Нет. — Я отложила скальпель и стала один за другим разгибать закоченевшие пальцы. — Ни сломанных ногтей, ни порезов, ни ушибов. Он даже не пытался отвести удар.
— Наверное, он так и не понял, что случилось. Приехал, когда стемнело. Убийца уже поджидал его у дома. Скорее всего, прятался в кустах. Харпер припарковался, вышел из машины и, вероятно, закрывал дверцу, когда тот выскочил и огрел его чем-то сзади по голове.
— Сужение канала двадцать процентов, — пробормотала я, отыскивая взглядом ручку.
— Харпер сразу же упал, и псих добивал его уже лежачего.
— Двадцать
— А потом перерезал горло. Чтобы наверняка.
Я посмотрела на Марино.
— Ему надо было знать наверняка, что Харпер мертв, — повторил Марино.
— Не уверена, что он руководствовался рассудком. Посмотри на него, Марино. — Я указала скальпелем на треснувший как орех череп. — Нанесено по меньшей мере семь очень сильных ударов. Чтобы убить, хватило бы и одного. И после этого нападавший еще и перерезал горло. Это уже явно лишнее. Перебор, как и в случае с Берилл.
— Ладно. Перебор. Не буду спорить. Я только хочу сказать, что в обоих случаях убийца действовал наверняка. Чтобы не было ни малейшего шанса выжить. Потому что если отрезаешь кому-то голову, то можешь не беспокоиться, что твоя жертва оживет и поведает кому-то всю историю.
Я начала собирать содержимое желудка в картонный контейнер, и Марино состроил гримасу.
— Можешь не трудиться. Я и так скажу, что он ел. Сам это видел. Орешки и два мартини.
Орешки к моменту смерти едва успели перевариться. Кроме них в желудке присутствовала коричневатая, отдающая алкоголем жидкость.
— Ты от него хоть что-нибудь узнал?
— Ни черта.
Наклеивая ярлычок, я мимолетно взглянула на Марино. Лейтенант пожал плечами.
— Я видел в таверне. Тянул тоник с лаймом. Зашел примерно без четверти пять. Ровно в пять появился Харпер.
— Как ты узнал, что это он?
Почки выглядели вполне здоровыми. Я положила их на весы и записала вес на том же пустом конверте.
— По седым волосам. Такую гриву не пропустишь. Потит точно его описал, так что я сразу его узнал, — объяснил Марино. — Садится он за отдельный столик, ничего никому не говорит, заказывает «как обычно» и ждет. Грызет орешки. Я наблюдаю. Потом встаю, подхожу, придвигаю стул и представляюсь. Он говорит, что помочь мне ничем не может и разговаривать со мной не желает. Я не отступаю, начинаю поджимать, рассказываю, что Берилл долго угрожали, спрашиваю, знал ли он об этом. Отвечает, что не знал. И с таким, знаешь, недовольным видом…
— Думаешь, Харпер сказал тебе правду?
— Не знаю, — ответил Марино, стряхивая на пол пепел. — Потом я спрашиваю его, где он был в ночь убийства. Харпер отвечает, что был, как всегда, в таверне, а потом вернулся домой. Я задаю следующий вопрос: может ли его сестра подтвердить алиби? Ответ: ее не было дома. Ну как?
Моя рука со скальпелем застыла в воздухе.
— И где же она была?
— Уезжала из города.
— Куда, не сказал?
— Нет. Сказал вот что, цитирую: «Это ее дело. Меня не спрашивайте». — Марино поморщился, глядя, как я режу на куски печень, и вздохнул. — Когда-то я больше всего любил печенку с луком. Даже не верится, да? Не знаю ни одного копа, который бы побывал на вскрытии и не отказался от…
Его заглушил визг пилы — я приступила к черепу. Марино все-таки не выдержал и отступил — в едком воздухе повисла костная пыль. Если даже тело в хорошем состоянии, запах при вскрытии не самый приятный. Да и визуально зрелище не для слабонервных — это вам не на Мэри Поппинс любоваться. Надо отдать должное Марино. Он приходил в морг всегда, даже в самых тяжелых случаях.
Мозг был мягкий, с многочисленными рваными порезами, но крови мало, что подтверждало мое первоначальное предположение: после первого удара Харпер прожил недолго. Ему повезло хотя бы в том, что смерть наступила быстро. В отличие от Берилл, он не успел испугаться и ощутить боль. Не молил о пощаде. Были и другие отличия. Харпер не получал угроз, по крайней мере мы о них не знали. Отсутствовал и сексуальный подтекст. Его ударили тупым предметом, но не закололи, и вся одежда осталась при нем.
— В кошельке было сто шестьдесят восемь долларов, — сказала я. — Часы и золотое кольцо с печаткой у меня.
— А ожерелье? — спросил Марино.
Я недоуменно посмотрела на него, не понимая, о чем идет речь.
— Харпер носил на шее толстую золотую цепь с какой-то монетой. На монете было изображено что-то вроде герба. Я сам видел. В таверне.
— Привезли его без нее. Да и на месте я вчера ничего такого не… — Я осеклась. Вчера? Конечно, не вчера. Харпера убили в воскресенье вечером. Сегодня вторник. Я совершенно потеряла чувство времени. Два последних дня прошли как будто во сне, и, не прослушай я утром сообщение Марка, его звонок, возможно, тоже попал бы в этот провал.
— Значит, тот хмырь забрал ее с собой. Еще один сувенир, — подвел итог Марино.
— Не складывается. Можно понять, почему он взял сувенир в случае с Берилл — при условии, что ее убийство дело рук ненормального, одержимого навязчивой идеей. Но зачем ему сувенир от Харпера?
— Может, как трофей? — предположил Марино. — Знаешь, как шкура для охотника. А может, там орудовал профи, у которого слабость к таким вещицам. Коллекцию собирает.
— По-моему, профессионалам надо быть поосторожнее с уликами, — возразила я.
— Да, это ты так думаешь. А посмотри на Джеба Прайса — профи, а наследил. Вот и вся твоя логика, — ухмыльнулся Марино.
Я стащила перчатки, наклеила этикетки на пробирки с образцами, собрала бумаги, и мы пошли наверх.
На столе в кабинете лежала оставленная Розой газета. Заголовки на первой странице кричали об убийстве Кэри Харпера и внезапной смерти его сестры, но мне в глаза бросилась сопроводительная врезка. Настроение моментально испортилось.
ГЛАВНЫЙ СУДМЕДЭКСПЕРТ
ОБВИНЯЕТСЯ В УТЕРЕ СКАНДАЛЬНОЙ РУКОПИСИ
В выходных данных значился Нью-Йорк, материал принадлежал «Ассошиэйтед Пресс», и речь в заметке шла о моей «схватке» с проникшим в морг человеком по имени Джеб Прайс. За бездоказательным утверждением о моей причастности к «исчезновению» рукописи явно чувствовалось влияние Спарачино. Источником информации о Джебе Прайсе наверняка был полицейский отчет. Просматривая листочки с телефонными сообщениями, я отметила, что интерес ко мне проявляют главным образом репортеры.
— Ты проверил ее компьютер?