Сувенир для олигарха
Шрифт:
Наппельбаум быстро справился с пулевым ранением в спине, но очень долго возился с растерзанным собачьими клыками плечом, то и дело качая головой и недовольно бормоча что-то себе под нос;
Закончив операцию, он снял перчатки и твердо заявил:
— Никуда увозить его сейчас нельзя, он не в том состоянии. Пусть полежит пока у меня.
— Но вам ведь некогда им заниматься…
— Я приглашу медсестру из своей клиники, она присмотрит за ним. У нее большой опыт ухода за хирургическими больными.
— Большое спасибо вам, доктор! — с чувством
Маркиз свернул с Каменноостровского на Карповку и заехал в тихий небольшой дворик.
— Подожди меня, я недолго, — Леня заглушил мотор машины и повернулся к Лоле, — только узнаю, как Вензель себя чувствует и не нужно ли ему чего-нибудь принести.
Он поднялся на второй этаж и позвонил в квартиру доктора Наппельбаума.
Звонок гулко раскатился за дверью, но никто в квартире не отозвался.
«Что там случилось? — озабоченно подумал Леня. — Если Юрий Львович ушел, должна была остаться сиделка. Не мог же он оставить тяжелого послеоперационного больного без присмотра!»
Он еще раз надавил на кнопку звонка без надежды на успех. Ответом на звонок по-прежнему было молчание.
Леня на всякий случай толкнул дверь, и она легко поддалась.
Маркиз вытащил пистолет, — .снял его с предохранителя и шагнул в квартиру.
Внутри царила мертвая тишина, только откуда-то, по-видимому, со стороны кухни, раздавался мерный звук падающих капель.
— Юрий Львович! — вполголоса окликнул Маркиз, хотя и понимал, что это бесполезно.
Он толкнул дверь той комнаты, в которой накануне проходила операция, во время которой он ассистировал хирургу.
В первый момент ему показалось, что все в этой комнате осталось точно таким же, как вчера: безжизненное тело на столе, до половины прикрытое белоснежной простыней…
В тот же момент Маркиз понял, что Наппельбаум не оставил бы Вензеля на целые сутки на операционном столе, и шагнул вперед.
Вензель лежал в той же позе, что вчера, но его нельзя было принять за живого человека. Его кожа была того страшного воскового цвета, который можно увидеть только в морге, и вся его поза была совершенно неживой…
Маркиз подошел к нему еще ближе и увидел черную круглую дыру у него во лбу, не оставлявшую никаких сомнений, — это было входное отверстие от револьверной пули.
Маркиз, нервно сжав рукоятку пистолета, огляделся по сторонам.
И тут же увидел торчащую из-за стола ногу в мягкой домашней туфле и неловко завернувшейся брючине. Он обошел вокруг стола и увидел Юрия Львовича Наппельбаума.
Старый хирург лежал на боку, раскинув руки и глядя в потолок мертвыми широко открытыми глазами. В правой руке он сжимал шприц, наполненный золотистой прозрачной жидкостью.
«Значит, они были тут почти сразу же после меня, — мелькнуло у Маркиза в голове. — Мы с Лолой быстро уехали, поменяли машину, и только поэтому они не сели нам на хвост. Однако кто-то же их навел на старика
Обо всем этом Маркиз думал на бегу.
Он выскользнул из квартиры старого хирурга и тенью метнулся во двор. Лола ждала его в машине за два квартала до дома. Маркиз подумал, что только потому не попал в засаду, что Хорьку даже не вступило в голову, что он, Маркиз, приедет проведать больного Вензеля на следующий день.
В противном случае Хорек непременно оставил бы тут своих боевиков, и Маркиз сейчас имел бы очень бледный вид — в буквальном смысле, потому что был бы таким же покойником, как Вензель. И еще он подумал, что, к счастью. Вензель, когда пришли его убивать, был еще под действием наркоза, иначе бандиты узнали бы от него адрес той квартиры на Гражданке, где они с Лолой сегодня ночевали. Домой они не рискнули сунуться, и Лола страшно переживала, как там Пу И. Кот и попугай вполне могли пожить одни несколько дней, они не скучали в обществе друг друга, но песик был очень привязан к Лоле. И вообще он не привык быть один, да и выводить на прогулку собаку все же нужно.
И уже на подходе к машине, осторожно оглядываясь и призвав на помощь свою интуицию и обостренное чувство опасности, Маркиз подумал, что Хорек преступил все законы криминального мира. Он убил врача, которого знал весь город, который безотказно лечил людей в любое время дня и ночи, не спрашивая, откуда у человека ножевая или огнестрельная рана.
Доктора не трогала даже милиция, он был под защитой бандитского закона. Люди, которых он вылечил, испытывали к нему огромное уважение и обычную человеческую благодарность. Люди, которые еще не успели к нему обратиться, помнили, что все они ходят по лезвию бритвы, и как поется в известной оперной арии — «сегодня — ты, а завтра — я», так что уважали старика хирурга заранее.
Тем не менее Хорек наплевал на уважение и закон. Это, как выражаются братки, не по понятиям. И хотя Маркиз эти самые понятия не очень уважал, но никогда не нарушал, потому что такое было чревато весьма неприятными последствиями. Рано или поздно Хорька настигнет возмездие, но он-то так не думал. Потому что в дело были замешаны такие большие деньги, которыми, как считал Хорек, он сможет прикрыться в любой ситуации. Однако Маркизу сейчас нужно думать о собственной безопасности.
— Ну что там? — испуганно спросила Лола. По тому, как Леня молча проскользнул в машину и рывком тронул ее с места, она поняла, что он сильно нервничает.
— Все плохо, — сквозь зубы процедил Маркиз, — оба убиты, причем вчера, то есть почти сразу после моего ухода.
— Ой! — Лола вскрикнула и тут же закрыла рот ладонью. — Что же теперь будет?
— Переходим на нелегальное положение. В ту квартиру на Гражданке больше ни ногой, найдем другое жилье.
— А домой?
— Боже тебя упаси! — рявкнул Леня. — Уж там-то нас точно ждут. Встретят с оркестром!
— Но как же звери? Пу И, наверное, уже заболел! — в голосе Лолы послышались слезы.