Суворов
Шрифт:
Стиснув зубы, прочитал фельдмаршал ответ Края. Теперь поздно было пререкаться: Макдональд после блестящего марша, пройдя за неделю 230 верст, перевалив при этом через горный хребет и выдержав сражение, обрушился на австрийцев и, оттеснив их, шел на соединение с Моро (соединение их намечалось в Тортоне). Все достигнутые Суворовым результаты повисли на волоске.
Присутствие духа ни на один миг не покинуло Суворова. В 10 часов вечера 15 июня он выступил из Алессандрии. Войска были утомлены только что проделанным форсированным переходом из Турина, когда за сутки было сделано 50 верст по размытым дорогам (этот переход удостоился даже специального благодарственного приказа фельдмаршала), но теперь нужна была не меньшая быстрота. Утром 17
Истомленные невиданными переходами последней недели, солдаты с трудом передвигали израненные ноги. Раскаленное солнце палило землю. Люди мечтали о глотке воды, о минутном отдыхе под тенью одинокого деревца. Множество отставших обозначало след армии.
Суворов помнил одно: надо спешить! Неизменно бодрый, он в сопровождении ординарца разъезжал между колоннами, ирося, требуя:
– Скорее! Скорее!
Вот когда подверглась суровому испытанию его теория, что для солдата нет невозможного. Но испытание было выдержано. Солдаты не шли, а бежали. Словно исступление овладело всеми. Те, кто не выдерживал этого безумного бега при пятидесятиградусной жаре, падали, отползали в сторону от дороги, потом, отдышавшись, продолжали бежать. [116]
116
Небезынтересно, что Клаузевиц так отзывался об этом беспримерном переходе: «Кажется, тактический порядок перехода не заслуживал похвалы»(!).
Примчался новый гонец – войска Отта еле держатся у Сан-Джиовано.
Отряду Отта и в самом деле приходилось очень нелегко; и то, что он оказывал столь упорное сопротивление превосходящим силам французов, должно быть поставлено ему в большую заслугу. Небезынтересно привести отзыв Клаузевица по этому поводу: «Австрийцы держались из страха перед Суворовым. Таким образом, гений Суворова уже в этот момент начал оказывать влияние на битву».
Суворов принял новое решение: передав командование великому князю, он взял 4 казачьих полка и 2 полка австрийских драгун и поскакал с ними вперед. Ему сопутствовал Багратион.
Около 4 часов дня высланный Макдональдом польский корпус Домбровского обошел австрийцев. В этот решительный момент примчался Суворов «с ураганом коней и пыли и лесом копий». Одного взгляда на поле битвы было ему достаточно, чтобы оценить обстановку. 4 конных полка ударили на поляков, 2 других – на противоположный фланг французов.
Вот как описывает один историк (Н. Орлов) последовавшие события: «В первый раз войска Макдональда увидели наших донцов… Между тем как австрийские драгуны опрокидывают неприятельскую кавалерию, казаки облетают левый фланг Домбровского, с криком и визгом бросаются врассыпную на польскую пехоту и приводят ее в совершенное замешательство. Около четырех часов подошла и пехота. По приказанию Суворова два гренадерских батальона направлены на подкрепление левого фланга Отта; остальные начали постепенно пристраиваться вправо, в промежутке между австрийской пехотой и казаками. Тогда Суворов приказал всем войскам произвести общую атаку… Пехота, взяв ружья на руку, двинулась с барабанным боем и музыкой. Русские шли с песнями. Суворов разъезжал по фронту и повторял:
– Вперед! Вперед! Коли, руби!»
Цель атаки сводилась к тому, чтобы задержать противника, выиграть время, пока подойдет пехота. Эта цель была достигнута.
Через час стали прибывать отдельными группами русские полки. Суворов приказал Багратиону немедленно атаковать ими. Тот просил повременить хоть час, указывая, что в ротах нет еще и по 40 человек, но Суворов не согласился с ним: он помнил, что теперь все дело в том, чтобы не выпускать инициативы и тем сорвать общую атаку противника, отразить которую было бы при данном соотношении сил невозможно.
Началась атака, в которую постепенно, по мере прибытия, вливались русские войска. В течение всего дня численный перевес оставался на стороне неприятеля: 19 тысяч против 12–15 тысяч. Однако к 9 часам вечера Макдональд был отброшен я отошел на 7 верст, до речки Треббии. Битва утихла.
Своим изумительным переходом – 80 верст за 36 часов – и немедленным решительным вступлением в бой Суворов разрушил планы Макдональда. Однако тот решил принять утром новый бой: он рассчитывал, что двигавшийся на соединение с ним Моро подойдет к Треббии, и армия союзников окажется между двух огней. Через сутки к нему должны были подойти подкрепления – дивизия Оливье и Монришара. Он намеревался дождаться их и 19 июня атаковать Суворова.
Однако русский полководец предупредил его – он сам атаковал французов 18 июня.
Наступление было назначено на 7 часов, но полное изнеможение солдат заставило Суворова отложить его до 10 часов.
Задуманный им план сражения заключался в ударе на левый фланг французов, где Суворов гениально усмотрел решающий участок позиции. Опрокидывая левый фланг, Суворов прижимал французов к реке По и отрезал их от Моро.
Таким образом, несмотря на численный перевес неприятеля, Суворов и здесь преследовал решительную цель: уничтожить армию Макдональда.
На этом участке, размером в 3 километра, атаку должна была вести 21 тысяча человек, в то время как второстепенный участок протяжением в б километров был поручен Отту с б тысячами человек.
В диспозиции к бою имелись чисто суворовские слова: «Не употреблять команды; „стой!“ Это не на ученье, а в сражении. Атака, руби, коли, ура, барабаны, музыка».
В приказе Суворова имелось такое предписание: «если неприятель будет сдаваться, то его щадить; только приказывать бросить оружие». Даже перед отчаянным боем с храбрым противником Суворова не покинула его всегдашняя гуманность.
Сочетая, как всегда, смелость замысла с осторожностью и предусмотрительностью в выполнении, Суворов выслал отряд занять пункт Боббио, чтобы не допустить движения противника вдоль реки Треббии (на север). Это распоряжение является образцом предусмотрительности, так как никаких данных о намерении французов предпринять подобное движение Суворов не имел.
Итак, все приготовления были сделаны.
Бой начался атакой казачьей лавы. После жестокой рубки противник, потеряв 600 человек, отступил. Но подошедшие французские части удержали фронт. Положение французов облегчалось пересеченным характером местности, затруднявшим наступательные операции. Единственным открытым местом было русло реки Треббии, которая совершенно обмелела, так что вода доходила людям только по щиколотку. В этом русле происходило много жарких стычек.
В середине дня к Макдональду неожиданно подошли ожидавшиеся им только на другой день подкрепления. Теперь французов стало в полтора раза больше, чем союзников. На своем левом фланге французы сосредоточили 16 батальонов против 11 русских. Тем не менее Багратион сбил их с позиции и заставил податься назад. Если бы подоспел резерв, противник был бы разгромлен. Но Мелас, начавший бой только в 5 часов вечера, удержал резервную дивизию Фрейлиха; и хотя к вечеру французы отступили на всех пунктах, они нигде не потеряли боеспособности. «Мелас, будучи человеком старым и боязливым, всегда считал наиболее угрожаемым тот пункт, на котором он сам находился», говорит по этому поводу Клаузевиц.