Суженая мрака
Шрифт:
Внимательно слушая меня, Келео откинулся на спинку кресла и чуть склонил голову вбок. Наверное машинально покатал вино в приподнятом бокале, но, стоило мне сказать о сомнениях, снова прервал, не дослушав:
— Что ты видишь у нас, Алера?
— Черные ленты, — пожала я плечами в надежде узнать о них побольше — меня давно мучило любопытство, да и об этой Тьме в принципе. — И вашу магию я тоже вижу. Она словно живая вокруг вас, иногда злая как огромный змей и готова задушить, иногда ластится как кошка.
— Значит,
Я невольно опустила взгляд на наши руки и торжествующе воскликнула:
— Ха, говорю же — ошибся! Каких-то нитей я не заметила у нас. И браслетов нет, даже черных!
И сама услышала в своем голосе разочарование.
— А так? — насмешливо хмыкнул Келео, щелкнув пальцами.
Под «кандалами» сначала проявился рунический рисунок, тот самый, что обвил наши запястья после жуткого ритуала, устроенного темными недоучками. Дальше он, будто напитавшись силой, так расширился и приобрел объем, что обволок навязанное мне черным драконом «украшение». Теперь мои руки обвивают аж двойные браслеты, физические и магические.
— Но как? Они же впитались после ритуала. Я думала, глюк и…
Мой растерянный и обескураженный лепет Келео вновь оборвал:
— Я скрыл специально, не хотел, чтобы кто-то еще обнаружил нашу связь. И помешал моим планам. Хотя некоторым хватило и других мелочей, чтобы понять, но вмешаться никто не успел.
Ну хоть не мучил загадками, поэтому и не обидно, что в очередной раз оборвал меня на полуслове. Не сложно догадаться, кто оказался в курсе нашей связи. Ректор и темные, которые там были. Еще не зная, как к этим новостям относиться, я попробовала удовлетворить любопытство:
— А связующие нити истинных у черных бывают?
Келео следил за моим настроением как дракон за своим сокровищем, пристально и с хозяйским удовлетворением. И отвечал, по-видимому, полно и ничего не скрывая:
— У темных в принципе не бывает связующих нитей, ведь они связывают души. У всех, кроме черных драконов. Мы — единственное из магов Тьмы исключение. Но, в отличие от светлых, у нас связующая нить появляется лишь тогда, когда рождается любовь. Если рождается… Часто таким как я приходится довольствоваться лишь супружескими браслетами суженых, вместо полной связи истинных.
Выслушав суженого, несколько секунд смотрела прямо ему в лицо. По-своему красивое лицо, но, ничего не поделать, хищное и нечитаемое. «Любовь рождает свет! Любовь порождает любовь!» — вот слова Древнего. Истинная связь для
— Почему истинность и Тьму видят лишь некоторые? И только светлые?
Келео смотрел на меня слишком долго и изучающе, словно оценивал и прикидывал что-то, прежде чем ответил:
— Темные не способны видеть связь светлых. — В его голосе я опять уловила едва ощутимую печаль или сочувствие. — А светлые… По-настоящему сильные целители могут видеть связи истинных, а вот Тьму и ее суженых могут видеть лишь те, кто в предыдущей жизни умер страшной и мучительной смертью. Смертью, которую перерожденная душа так и не смогла забыть.
Я облизнула пересохшие губы — вот тебе и подарок от высших за муки. Вспомнила вчерашний день и выпалила осипшим голосом:
— А ректор? Маго Лейтар Белый как же?
Келео нахмурился, задумавшись, подбирая слова и, похоже, сочувствуя, другу и коллеге. И говорил про него с уважением и сожалением:
— Я никогда не встречал никого настолько скупого и в тоже время настолько щедрого душой как Лейтар. Никого другого, кто бы до дрожи в руках, со священным трепетом относился к еде, кто бы даже сытым испытывал голод. Кто не может оставить в своей тарелке хотя бы крошку. Знаешь, о чем это говорит?
— Вероятно, он умер от голода в прошлой жизни.
— А чего боишься больше всего ты? — неожиданно спросил Келео, почти поглощая меня черными глазами-омутами.
— Боли, — невольно призналась я.
Мы неотрывно смотрели друг другу в глаза, наконец он хрипло произнес, нет, скорее поклялся:
— Я постараюсь никогда не делать тебе больно, Алера!
Не в силах подобрать нужных слов, я пожала плечами. Келео отпустил меня из плена своих глаз, поднял пузатый бокал с вином и сделал большой глоток. Почему-то показалось, что это откровение про боль и смерть что-то изменили в его отношении ко мне. Самую капельку, но тем не менее.
Я тоже решила промочить горло. Нам, редкостной троице, родители не позволяли пить вино, тем более другие высокоградусные напитки, считая, что дури нам хватает и своей. Только по праздникам, да и то лет пять назад впервые официально разрешили. Признаться, братья и раньше втихомолку пробовали, а я и у них была под надзором. Зато сейчас у меня в руках большой бокал с вином по самый край, чуть ли не с горкой налили зачем-то. Вскоре возник легкий шум в голове. И еще вот прям почувствовала, как развязался мой язык: