Свадьба
Шрифт:
Бренна изо всех сил пыталась взять себя в руки и сосредоточиться.
Если бы они говорили медленнее или обвиняли друг друга не так громко, она смогла бы уловить причину бешенства Алека, но ее гэльский оказался слабоват.
Отчаянный спор не утихал больше четверти часа. Чем дольше Бренна ждала, тем сильнее нервничала. Она стояла как вкопанная, замерев и не двигаясь. Когда двери за Коннором закрылись, Куинлен, разворачиваясь к толпе, умышленно задел ее руку. Она и Эден тоже вынуждены были повернуться, о чем Бренна сразу же пожалела – ей пришлось терпеть изучающие взгляды солдат Кинкейда.
Правда, никто из них не смотрел на нее в упор, и она успокаивала себя тем, что это хороший признак.
Она старательно скрывала свой страх, догадавшись, что именно испуга они и ждут от нее. Но усилия держаться в форме утомили Бренну.
Наконец ожидание кончилось. Двери открылись, и ее позвали.
Ей захотелось подобрать юбки и поскорее убежать отсюда подальше. Но вместо этого она шагнула вперед. Бренну так трясло от страха, что она почти ничего не видела вокруг. Большой зал остался от нее по левую руку. Она поднялась на каменные ступеньки, ведущие в огромную комнату, и остановилась, ожидая приглашения.
Ни Коннор, ни его брат ее не заметили. Она сперва посмотрела на мужа, желая убедиться, что с ним все в порядке. Он выглядит не хуже обычного, решила она. Крови на нем, во всяком случае, нет. Правда, лицо у него не особенно радостное – а впрочем, муж редко казался счастливым, – но и не очень сердитое, разве что слегка раздраженное.
Бренна помедлила, не решаясь взглянуть на его брата, но наконец собралась с силами и повернулась к нему. К такому зрелищу она не была готова. Алек Кинкейд оказался свирепого вида воином, с пронзительными серыми глазами и таким хмурым лицом, бросив взгляд на которое задрожал бы сам сатана.
– Мы еще не закончили, Коннор. Я приму решение после того, как поговорю с этой женщиной.
Грозный голос соответствовал внешности Кинкейда.
Бренна сцепила руки за спиной, пытаясь успокоить сердце, затрепетавшее в груди. Боже, помоги ей преодолеть неприятие этого человека! Все, о чем говорил ей Коннор, оказалось правдой; ей страшно даже теперь, когда его брат перестал хмуриться и посмотрел в ее сторону.
Она торопливо наклонила голову, не давая ему заметить ее страх и надеясь, что он увидит в ее робости признак хорошего воспитания. Об улыбке не могло быть и речи, благодарение Богу, что она не закричала от страха, хотя сдержаться стоило большого труда.
Алек вдруг двинулся к ней с надменным и важным видом, и Бренна сразу поняла, чью школу прошел Коннор и кого копировал. Примером во всем был для него брат.
– Бренна, иди сюда, – велел Коннор слегка раздраженно.
Она подняла голову и пошла по ступенькам, поспешив встать рядом с мужем и кидая взгляды на Алека Кинкейда.
Кроме внушительных размеров, ничто не роднило этих воинов и не указывало на то, что они братья. У Коннора были темно-каштановые волосы, у Алека – настоящие рыжие. Черты лица Коннора более тонкие и благородные, хотя у Алека прекрасный профиль, нехотя признала Бренна. Внешние различия этим, конечно, не ограничивались. Когда Коннор не хмурился, что случалось крайне редко, он казался даже красивым. Алек же ни в каком состоянии не мог, на взгляд Бренны, показаться хоть немного привлекательным.
И все-таки они выглядели как две колючки с одного чертополоха. Оба придерживались одной и той же тактики по устрашению невинных дам, оба вели себя как закоренелые грешники, но, что еще хуже, ни один из воинов, казалось, не понимал, какое впечатление производит на других.
Бренна подумала: не поседела ли она за эти мгновения? Она слышала, женщины иногда седеют от ужаса. Бренна попыталась успокоиться. В конце концов, он лишь мужчина, и не более грозный, чем Коннор.
Но к несчастью, эта простая истина, пришедшая ей в голову, не принесла ей утешения.
Муж, казалось, не спешил ей на выручку. Наконец она заставила себя не смотреть на сатанинское лицо и перевела взгляд на Коннора. Тот не обращал на жену никакого внимания. Хуже быть не может, сказала себе Бренна. Но вдруг Коннор легким движением руки задвинул жену себе за спину. Она чуть не толкнула его.
Жена Коннора разочаровала Алека. Он представить себе не мог, как она выдержит брак с Коннором, если похожа на испуганного крольчонка. Он так и думал! Да Коннор растопчет ее и размажет по стенке в два счета!
– Я собираюсь поговорить с ней, Коннор. Черт побери, уйди с дороги, или я вынужден буду выставить тебя из зала! – прорычал Алек.
Муж Бренны даже не шевельнулся в отличие от нее самой. Бренна разозлилась не меньше Алека, она считала неприличным, когда брат говорит с братом так зло и враждебно.
– Да, ты можешь с ней поговорить, Алек. Но не повышай голоса. Я не хочу, чтобы ты испугал ее.
Гнев Бренны переметнулся на мужа. Он хочет сказать брату, что она испугается его крика? Теперь Кинкейд подумает, что она самая настоящая тряпка! Хорошее начало знакомства! Она легонько толкнула Коннора в спину, давая понять, как относится к его замечанию. Он вытащил ее из-за спины и поставил рядом, хмуро взглянув в ее сторону; она же улыбнулась в ответ, желая его позлить.
У входа в зал появилась женщина и окликнула Кинкейда. Коннор не посмотрел на нее. А Бренна никуда больше смотреть не могла. Женщина была настолько потрясающе красива, что Бренна замигала, – наверное, это видение послано Господом, чтобы успокоить ее. Но она не исчезала, сколько Бренна ни мигала. Да она не просто и не только красивая, но и смелая – добровольно пересекла зал и подошла к Алеку.
Реакция лаэрда на видение тоже была чудесной. Его голос стал бархатным, когда он разрешил женщине подойти. Он даже улыбнулся, наклоняясь, чтобы выслушать ее. Боже праведный, да Алек Кинкейд – обычный мужчина!
Жаль, но чудо длилось недолго. Бренна уставилась на видение, оно поклонилось им и ушло. Бренна понимала, что неприлично глядеть так пристально, но ничего не могла поделать с собой, до тех пор пока не почувствовала себя похожей на черствую корку, засохшую неделю назад. Алек, вероятно, думает, что Коннор выжил из ума, женившись на Бренне, когда он мог выбрать одну из таких горских красавиц.
– Коннор, твоя женщина очень робкая?
– Возможно, – допустил Коннор, пытаясь догадаться, какую игру затевает брат.