Свадебное путешествие

Крыжановская Елена Владимировна

— Слушай, ну почему тебе так везёт? Старик, это нечестно. Самая красивая жена на свете — так обязательно у тебя.

Гиацинт успокоил его простым объяснением:

— Так получилось. Зато, самая красивая сестра — у тебя.

— Махнем не глядя, — с энтузиазмом предложил Натал.

— Я согласна! — тут же поддержала игру Виола.

Граф искоса глянул на неё и изобразил тяжкое раздумье:

— М-мм, я не знаю…

— Только попробуй, — предупредила Амариллис. — Я вылью тебе на голову кипящий кофе.

— Бразильский? —

заинтересовался Гиацинт.

— Да, "трофейный", Натал привёз.

— Тогда не надо. Жалко кофе.

Виола ласково сказала:

— А я помогу ей сварить новый. Для тех же целей…

— Я передумал, — Натал осторожно крутанул Виолу за кончики пальцев, так, что сделав танцевальное па, она переместилась к мужу. И поклонился, отпуская: — Пусть каждый останется при своём. В целях безопасности.

Все уселись на диван, Амариллис подала им кофе с пирожными, и они условно "отметили" встречу.

— Это только начало, — серьёзно предупредил Натал. — Вечером после спектакля банкет в вашу честь. За счёт театра, разумеется.

— То есть, за твой счёт, — смеясь, уточнила Виола.

— Ну, за мой, — легко согласился он.

— Так весь миллион и потратишь сразу.

— И не жалко!

Потом в дверь взволнованно постучали.

— Открыто!

В проём заглянул мужчина в спецовке, работник сцены:

— Амариллис, ты здесь! Спустись в зал на минутку!

Актриса удивлённо поставила чашку и вышла из комнаты, прикрыв дверь. Она отсутствовала минут десять, потом влетела в дверь, вся красная от возмущения.

— Конец света! Как они смеют вмешиваться в наши дела! — задыхаясь, выпалила она. — С каких пор полиция срывает спектакли без всяких причин, просто им так захотелось!? Кошмар…

Амариллис в изнеможении упала в кресло.

.

[1] в Италии детективы издаются традиционно в жёлтых блестящих обложках и называются “джялло” (от giallo — жёлтый (ит.))

27.

— Что случилось? — спросила Виола. Обеспокоенные взгляды мужчин подтвердили вопрос.

— Что случилось? — раздражённо переспросила Амариллис. — Ничего особенного, просто наш спектакль сегодня не пойдёт. Половина труппы сидит в полиции!

Натал нахмурил брови:

— Почему? Что они натворили?

— Объясни всё по порядку, — приказал Гиацинт.

Амариллис слегка успокоилась и доложила новости:

— Мэтр только что вернулся. Он ездил в полицию выяснить обстановку. Пятерых наших ребят: Триллиума, Париса, Горицвета и ещё двоих местных, бутафора и осветителя, угораздило пойти в ресторан на Площади Синьории. Там была крупная драка, всё перебили, и посуду, и зеркала, и окна.

Нагрянула полиция. Наши балбесы абсолютно ни при чём, но забрали вообще всех, кого застали в ресторане. Сообщили в театр. Мэтр

Жасмин поехал, удостоверил их личности, а эти шакалы из полиции говорят: "Задержим всех до выяснения обстоятельств". То есть, до завтра! А вечером кто играть будет?

Натал в раздумье потёр подбородок:

— Мда… Главное, вовремя. А выкупить их под залог нельзя?

— Их же ни в чём не обвиняют! И выяснять там нечего! Просто захотелось подержать людей сутки в полиции, а завтра выпустят, — сердито объяснила сестра.

— Значит, придётся отменить спектакль? — огорчилась Виола.

— Ха! Если б можно было! — Амариллис нервно засмеялась: — В зале будет сам великий герцог, оперетту отменять нельзя, это почти международный скандал. И потом, такой шанс, чтобы нас увидели правящие круги Флоренции… Я всегда знала, что Парис — идиот! — подытожила Амариллис. — Попасть в полицию в такую минуту! У него же главная мужская роль. Болван!

Амариллис расстроено отвернулась к окну. Миг спустя, она встала и пристально посмотрела на Гиацинта. Он не поднимал глаз:

— Брось меня гипнотизировать, всё равно бесполезно. Я уже догадался, насколько ты огорчена, но…

— Ты единственный, кто может нас спасти, — сказала актриса. — И ты отказываешься?

Гиацинт скрипнул зубами и молчал. Натал внимательно посмотрел на друга:

— Ты нам сейчас просто подарок судьбы. В чём дело?

— Не понимаешь? — тихо сказал Гиацинт. — Придут наши дорогие родители, ну, и герцог, и герцогиня Тосканские тоже. Они, если увидят меня, поднимут такой крик — театр рухнет. Вам хуже будет.

— Если они будут кричать "Браво!" — то Бог с ним, пусть рушится, — попробовал успокоить его Натал.

Но Гиацинту было не до шуток. Виола прекрасно понимала, что если её муж согласится играть в оперетте, а её мамочке, не дай Бог, придёт в голову закатить сцену разбирательства по этому поводу, то светской беседы ждать напрасно.

Ясно же, Гиацинт будет всерьёз защищать право на такие знакомства и занятия, которые он сам считает для себя подходящими. Матиола тем более не постесняется высказать свои претензии к его "двойной жизни", а также далеко идущие предположения о семейной честности графа в будущем, и всё пойдет прахом. Если вспыхнет скандал, им придётся уехать, порвутся отношения с Георгинами, погибнет с таким трудом налаженный мир между упрямой маркизой и её зятем, не менее упрямым.

Всё это молнией сверкнуло перед мысленным взором Виолетты и она сказала:

— Ты ведь можешь помочь, я знаю. Если мама хоть слово скажет, я сама с ней разберусь.

Гиацинт невесело усмехнулся:

— Это невозможно. Представляешь, какой будет скандал?

— Она представляет! — вмешалась Амариллис. — Но скандал будет в любом случае: и если пойдет спектакль, и если отменим.

— Дурацкая ситуация! — разозлился Гиацинт. — Как в оперетте. Вы это нарочно придумали!

Амариллис вспыхнула: