Свадебные колокола
Шрифт:
Он злился на себя за то, что в возрасте тридцати двух Лет, после всех пережитых приключений и опасностей, которых могло бы хватить на несколько человеческих жизней, его охватило чувство к крошечной черноволосой Девчонке-сорванцу, одетой в дурацкое шерстяное Платье.
А теперь вот вдобавок она куда-то исчезла. И где, черт возьми, она может быть?
Он заглянул в дверь одной из комнат, полностью преобразованных ею с той же легкостью, с какой она перевернула всю его жизнь. У окна стояли трое незнакомцев с чашками чая в руках. Черт побери! Еще какие-то гости миссис Вандервурт. За
— Мистер Пауэлл, не так ли? — спросил один из мужчин.
— Да, — коротко ответил Джастин и, убедившись, что Эви в комнате нет, ушел.
Бедняжка Эви, она, возможно, прячется от него, вдруг пришло ему в голову. Уж если он не может прийти в себя после их последнего свидания, то она, наверное, потрясена до глубины души. И теперь, возможно, выскальзывает из дома через боковую дверь и вздрагивает при звуке мужского голоса…
Он вдруг подумал, что необходимо отыскать ее и успокоить. Он и сам понимал абсурдность своего скоропалительного решения, потому что уже несколько дней безуспешно пытался ее отыскать, но за последнее время во всем его поведении замечалось много абсурдного. Такой вывод, правда, отнюдь не утешил его.
Услышав стук в парадную дверь, он направился туда, удрученный мыслью о бедняжке Эви, вынужденной прятаться от него. Он распахнул дверь. На пороге стоял Эрнст Блумфилд во фраке, держа в руке шляпу. Только его и не хватало!
— Я был приглашен отобедать с леди Эвелиной, — заявил он, чуть смутившись. — И разумеется, с очаровательной миссис Вандервурт. Не будете ли вы так любезны…
— Мне ничего не известно, — ответил Джастин и отпустил дверь, которая захлопнулась с громким щелчком. С каких пор Блумфилд почувствовал себя на такой короткой ноге с Эвелиной, что приходит сюда обедать? И каким образом ему удалось познакомиться с «очаровательной» миссис Вандервурт? Пока он, выполняя свой долг, прилежно охотился за врагами ее величества, тут, очевидно, многое успело измениться. Гм-м.
Где-то в середине коридора открылась дверь и появились ноги в брюках, на которых передвигалась гора белых кружев и воланчиков.
— Беверли? — окликнул Джастин, делая шаг навстречу. Гора перестала двигаться.
— Сэр?
— Чем, черт возьми, ты занимаешься?
Последовала короткая пауза.
— Наверное, изображаю бланманже.
— Она заставила тебя так выглядеть?
— Да, если под словом «она» вы подразумеваете мисс Упорство, мисс Тысяча «Хочу» и «Необходимо», мисс…
— А кто позволил тебе пренебречь твоими обязанностями и прочими важными делами?
— Вы сами, сэр, — ответил бланманже. — Вы приказали мне ни на шаг не отходить от нее.
— Заткнись, Беверли. Где она?
— Последний раз, когда я с величайшей радостью получал от нее очередное поручение, она находилась во дворе восточного крыла. Она размахивала кувалдой.
— Когда это было?
— Сегодня после полудня, сэр.
— Не знаешь ли ты, где она может находиться сейчас?
— Миссис Вандервурт частенько приглашает ее присоединиться
— Вот как? — возмутился Джастин. — Что за диктаторские замашки!
— Мне кажется, леди Эвелине нравится бывать в их обществе. Я, конечно, не слишком пристально присматриваюсь. Но ведь она не из тех, кто умеет скрывать свои чувства.
— Да, ты правильно подметил, — тихо сказал Джастин. — Ну что ж, значит, все в порядке.
Гора белого кружева шевельнулась.
— Что-нибудь еще, сэр? Леди Эвелина приказала отнести это мадемуазель Мольер, а после заглянуть к мистеру Куэйлу…
— Куэйлу?
— Да, секретарю миссис Вандервурт. Бедняга слег с приступом малярии.
— Ах да, — вспомнил Джастин, испытывая угрызения совести из-за того, что совсем забыл о больном госте в своем доме. — Не повезло бедняге. Как он себя чувствует?
— Кажется, идет на поправку, сэр. Приступы лихорадки стали реже. Но он опасается пока покидать свою комнату. Он слишком горд, чтобы показываться в таком виде, в отличие от некоторых — не буду называть имен.
Джастин улыбнулся, не обратив особого внимания на слова Беверли.
— Ладно. Пожалуй, я пойду узнаю, не потребуется ли Эви моральная поддержка среди понаехавших сюда незнакомцев.
— В таком виде, сэр? — послышалось из-под горы кружев.
Джастин сердито взглянул на него.
— Что ты имеешь в виду?
— Сейчас обеденное время, сэр.
— Ну и?..
Из-под горы кружев послышался тяжелый вздох.
— Миссис Вандервурт и ее гости обычно переодеваются к обеду.
— Я и без того одет, — самоуверенно заявил Джастин.
— Я имею в виду, что они переодеваются в подобающую одежду, сэр.
— Тьфу!
— Если вы вернетесь в свою комнату, то найдете отглаженный фрак, а в верхнем ящике комода — новые воротнички. Вам потребуется помощь?
— Нет, — отказался Джастин.
— Как скажете, сэр, — с явным сомнением ответил Беверли. — Но может быть, вы согласитесь, чтобы я не много подстриг ваши волосы?
— Не соглашусь. С моими волосами все в полном порядке. — И он покинул Беверли и направился в свою комнату.
Десять минут спустя он появился снова, поправляя на плечах пиджак и разглаживая воротничок сорочки. Он направился в главный холл как наиболее вероятное место проведения обеда. Он едва узнал некогда заброшенное помещение, но буквально через несколько секунд понял, почему: Эви преобразовала холл.
Из заброшенного помещения, где гулким эхом раздавались шаги и гуляли сквозняки, она создала романтическую фантазию, напоминавшую о рыцарях и дамах и вечной весне. С высокого потолка грациозно свисали гирлянды белых шелковых цветов. Между ними она разместила сотни белых свечей разной высоты и толщины, часть которых сгорела наполовину или даже на три четверти. Воск их плавился и, стекая вниз, образовывал жемчужные сталактиты.
В обновленную лепнину на потолке вмонтировали ромбовидные зеркала. Когда горели свечи и были настежь распахнуты застекленные двери, потоки теплого воздуха шевелили гирлянды, заставляя плясать пламя свечей, огоньки которых, отражаясь в зеркалах, умножались в тысячекратном размере. От такого зрелища захватывало дух.