Свадебный кастинг
Шрифт:
– Лежал пустой флакон из-под уксусной эссенции, – вздохнув, закончила за нее я.
– Да! – по-прежнему отвернувшись, подтвердила она. – Марина тогда совсем поздно вернулась и прямо с порога мне на шею бросилась. Она кричала: «Я убила ее! Я ее победила! Теперь он мой!» Я ее кое-как спать уложила, а сама ее родителям позвонила – я им, вообще-то, каждый день звонила и рассказывала, как она, а за это мне разрешалось домой в Грузию звонить. Они на следующий день очень рано приехали, и я им все рассказала. Они ее тут же забрали и в Пензу увезли. Вот и все! – Она повернулась и посмотрела мне в глаза, и взгляд ее был полон боли и печали.
– Почему же вы в милицию не заявили? –
– Шизофрения, – тихо ответила Нина. – Пока отец Марины ходил ее документы из института забирать, ее мать мне все рассказала. Марина у них единственный ребенок, и они, рано узнав о ее диагнозе, начали ее лечить, но что можно сделать в этом случае? Кардинально ничего! Они все годы скрывали ее болезнь, а сами всячески ее оберегали и баловали, только чтобы обострения не было. А она в Виктора по уши влюбилась! Жить без него не могла!
– Навязчивая идея! – кивнула я.
– Когда он в Тарасов учиться уехал, Марина ему писать начала, – продолжала тем временем Нина. – Он ей сначала отвечал, а потом все реже, реже, а там и совсем перестал. Она чуть по потолку не ходила! Пыталась жизнь самоубийством покончить! Еле-еле они тогда с ней справились, не дай бог кому бы это стало известно. А когда она школу окончила, потребовала, чтобы ей тоже устроили поступление в его же институт. Куда им деваться было? Вот они и расстарались, благо деньги были, и меня наняли, чтобы я за ней ухаживала, только тогда они мне о шизофрении ничего не сказали, а объяснили ее состояние тем, что она перезанималась, когда выпускные сдавала. Я, правда, сразу же начала подозревать, что у нее что-то с психикой – я же ведь все-таки медсестра и в лекарствах, которые они для нее постоянно привозили, быстро разобралась.
– И что же они пообещали вам за ваше молчание? Или вы не поняли, что Марина совершила преступление? – спросила я.
– Но согласитесь, что преступление она могла и выдумать, – возразила мне Нина. – При такой болезни чего только не бывает!
– Так нужно было все-таки проверить, а вдруг в городе действительно было совершено преступление с применением уксусной эссенции? А оно было совершено! И чисто случайно его жертвой стала не та девушка, которая была с Виктором, а совершенно посторонняя женщина, которая ослепла и руки на себя впоследствии наложила. Вы понимаете, что совершенно невинный человек за вашу предобрую Марину в колонии ни за что ни про что несколько лет отсидел? А вот ей бы ничего не было, потому что она ненормальная! – гневно выкрикивала я. – Так сколько же они вам заплатили? – уже устало спросила я.
– Они оплатили мне ту квартиру до окончания учебы и взяли с меня слово, что я никогда и никому ничего не расскажу, – тихо ответила она. – И я молчала бы, если бы дело не коснулось Георгия и его бизнеса. А я очень люблю своего мужа и дорожу своей семьей, у нас четверо детей!
– Бог вам судья, Нина! – вздохнула я. – Если бы вы сразу же, как только у Марины началось обострение, позвонили ее родителям, то ничего страшного бы не случилось. Они забрали бы ее в Пензу, положили в больницу или ухаживали за ней дома, как раньше, и никто бы не пострадал. Но вы испугались потерять крышу над головой и относительно безбедное существование и решили, что справитесь со всем своими силами, но переоценили их. И вот результат! Идите, Нина! – сказала я, вставая. – Сходите в церковь, помолитесь, свечки поставьте, исповедайтесь... Одним словом, сделайте что-нибудь, чтобы снять с себя этот грех, потому что и добро, и зло, совершенное нами, бумерангом возвращаются к нам же и нашим детям.
– Простите меня! – попросила она и тоже поднялась. В ее голосе слышались слезы.
– Мне-то вас за что прощать? – устало возразила я. – У бога прощения просите!
Она ушла, а я выключила диктофон и начала с остервенением мыть чашку, из которой она пила, и на душе у меня было так гадко, что другой человек на моем месте напился бы, да вот только я не любительница.
– Сколько же в людях подлости! – только и могла буркнуть я себе под нос.
Немного успокоившись, я сделала себе свежий кофе и принялась рассуждать.
«Итак, все встало на свои места! Теперь я могу с чистой совестью отчитаться перед генералом Максимовым, а уж он, если захочет, пусть разбирается с Таисией Петровной Скворцовой и Мариной. Я свое дело сделала! – подумала я, но тут же поправила себя: – Сделала, но не до конца! Виктор-то с этой сумасшедшей мается! Ну, то, что родители Марины в угоду своей дочери на подлость пошли, это ясно, но ради чего Скворцова так старалась? Она ведь сама по себе – ей-то какое дело до того, что в Пензе творится? Значит, это родители Виктора или Носовой попросили ее сделать так, чтобы он ни на ком здесь не женился, чтобы сберечь его для Марины? А что? Вполне может быть! Ради денег еще и не на такое шли, тем более что диагноза этой ненормальной никто, кроме родителей, не знал. Нет! Рано мне еще на лаврах почивать!»
Я решительно набрала номер Максимова и спросила генерала:
– Василий Васильевич! Как самочувствие Анны? Ее сын больше не ленится?
– Тьфу-тьфу-тьфу! – к своему огромному удивлению, услышала я в ответ. – Все хорошо, и Люся сейчас с ней. Да она постоянно в клинике, а мы тут с сыном на хозяйстве остались. А вот как Анечку с малышами домой привезем, так зарегистрируются они с Васькой, и он поедет свою отставку оформлять. Я уже позвонил и попросил, чтобы они там особо не тянули.
– Я рада, что у вас все хорошо, – искренне сказала я. – А что там с моей просьбой?
– Да замотался я! – извиняющимся тоном проговорил он. – Получить-то нужную информацию я получил, но у меня все руки никак не доходили вам позвонить. Записывайте! Мне тут на всякий случай все его данные прислали. Итак, с 1996 года Чернов служит на Сахалине, женат на Марине Егоровне Носовой. У них есть сын Александр. Но проживает Виктор по месту службы один, а семья в Пензе. Тут есть его адрес и телефон по месту службы, адреса и имена его родителей и жены. Вам все это надо?
– Обязательно! Диктуйте! – попросила я и старательно все записала.
– Конец-то этому делу скоро? – спросил Максимов, и я поняла, что делает он это исключительно для проформы, потому что все его мысли сейчас явно заняты внуками, будущей свадьбой и прочими радостными событиями, которые вскоре ожидаются в его семье.
– Теперь уже скоро! – уверенно пообещала я.
Глава 13
Попрощавшись с генералом Максимовым, я задумалась, что же мне делать дальше. «Виктор получил назначение в Пензу, прибыл туда в 94-м, женился на Марине – добилась все-таки сволочь своего! В 95-м, предположим, у них родился сын, а вот в 96-м он, причем один, уже оказался у черта на куличках. О чем это нам говорит? А о том, что он эту игру разгадал и смылся. Но не мешало бы в этом убедиться», – решила я и, прикинув разницу во времени, поняла, что сейчас застану, скорее всего, Чернова на работе.