Сварогов
Шрифт:
Но немного круп отставил,
Открывая корпус свой.
Дрался он неровно, боком,
Грациозно отступал, --
Фехтования уроком
Строгий бой его блистал.
Но играя, без рипоста,
Не входя в бою в азарт,
Дмитрий шпагой делал просто
Все парады в терц и карт.
XXXV
За сюжет главы фривольной
Извиниться должен я.
Но не лучше
Чем смертельно? Ах, друзья!
Зрите вы на сем примере
Всю опасность бранных сеч.
От сражений на барьере
Я хочу предостеречь.
И затем, скажу вам прямо:
Ранен Петр Ильич... так что ж?
Павшие не имут срама,
А удар ей-ей хорош!
Рогоносцам злым наука:
Не ревнуй, о командор!
Ревновать -- плохая штука,
А дуэль -- опасный вздор.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
ЦИРЦЕЯ
` '
' .
I
Пел Гомер про остров Эю.
Вряд ли остров был такой.
Светлокудрую Цирцею
Мы встречаем на Морской.
Там живет богиня эта,
Дева, Гелиоса дочь,
И теперь сестра Аэта
Кознодействовать не прочь.
Как всегда, сладкоречива,
И поклонников в свиней
Обращать совсем не диво
Злой Цирцее наших дней.
II
Станом равная богине,
К нам она сошла с высот.
Примадонной стала ныне
И божественно поет.
О, волшебница опасна!
Кто избег коварных чар?
Влюблены в нее мы страстно
И волшебный ценим дар.
У нее талант вокальный.
Что Цирцея из певиц,
Подтверждает пунктуально
Текст Гомеровых страниц.
Комментатором став тонким,
Привожу тотчас пример:
"Голосом приятно-звонким
Пела", -- говорит Гомер.
Значит, был театр на Эе,
Хор сирен и звуки лир...
Хрюкал там хвалу Цирцее
Рецензентов громкий клир.
III
Пусть твердят, что в апельсине
Вкуса клир сей не знавал,
Но сопрано у богини
Было выше всех похвал.
Что за тон, регистр, манера!
Что за школа! Сам Гомер...
Впрочем, выше из Гомера
Я привел уже пример.
Жить, соскучившись, на лоне
У природы, свет любя,
На Морской она в салоне
Поселилась у себя.
В стиле Louis XVI был ею
Пышно убран сей салон.
Голубой, весь в пальмах, -- Эю
Мог легко напомнить он.
IV
Сумрак был в нем, точно тайна,
Грезы полные мечты...
В уголке рояль Бехштейна,
Всюду ленты и цветы,
Всюду милые затеи,
Бронза, севр и bibelots.
На стене портрет Цирцеи:
Роль Аиды, род tableau.
Был там в плюш переплетенный
"Фауст", где занесено:
"Маргарите несравненной!
Друг покойный ваш Гуно".
Но среди картин, ваяний,
Статуя была одна, --
Чудный мрамор! В тень латаний
Он поставлен у окна.
V
Сфинкс, смотревший с пьедестала,
Страж пустыни золотой.
Женщина полулежала
На спине его крутой.
Сфинкс поддерживал с улыбкой,
Полной чувственной мечты,
Стан нагой, волнистый, гибкий,
Стан античной красоты.
Это женственное тело --
И чудовище! Свой миф
Взял Эдип-художник смело,
Две загадки разрешив.
Сфинкса чувственные губы
И нагой богини вид, --
Вот природы образ грубый,
Страсть, где женщина царит!
VI
За драпри, с гостиной рядом,
Был коварный уголок,
Ароматным полный ядом.
Тканей цвет слегка поблек,
Освещал фонарь китайский
Бронзу, оникс у стола
И кушетку Пери райской.
Здесь мерцала полумгла.
Неги, вкуса и контраста
Полон был любви приют,
И влюбленных фея часто,
Ах, "доделывала" тут!
Здесь слезой блистали взоры,
Страсти слышались мольбы...
Ждали тут "адоратеры"
Счастья или злой судьбы.
VII
Всех поклонников богини
Перечесть мне недосуг --
Звезд небес, песка пустыни...
Это избранный был круг.
Журналисты и артисты,
Два поэта, адвокат
Знаменитый и речистый,
И гвардеец, светский фат.
В страсти пламенной не скрытен