Сварогов
Шрифт:
Все же бросить жалко нам...
Возвратясь под кров домашний,
Где храпел один Мамут, --
Утомлен какой-то шашней, --
Сел Сварогов кончить труд.
После глупой передряги
Порешивши свой отъезд,
Письма, счеты и бумаги
Он достал из разных мест.
Кучи старых дум, тетрадок,
На распутье двух дорог,
Так приводим мы в порядок,
Жизни подводя итог.
II
По-домашнему надел
Дмитрий архалук свой черный
И взялся за кипу дел.
Вдруг в портьере, как статуя,
Встал Мамут.
– - Мы едем!
– - В Крым!
И Мамут запел, танцуя:
– - Кьятыбим бен кьятыбим!* --
Счастье было в черной роже,
Счастье видеть свой аул,
Горы, близких... Дмитрий тоже
Улыбнулся и вздохнул.
– - Уложись! Да вот возьми-ка
Для Айше колечко здесь!
И Мамут, волнуясь, дико,
Убежал, сияя весь.
_______________
*) Татарская песня.
III
"Надоели мне без меры, -
Дмитрий думал, сев один, -
Петербургской атмосферы
Слякоть, пошлость, вечный сплин.
Мне претят мужей ученых
Тяжкий суверенитет,
И мораль старух салонных,
И салонный этикет.
Журналистов дух партийный,
Редакционные кружки
Веют скукою стихийной,
Полны тягостной тоски.
От дуэлей командоров,
От пленительных Цирцей,
От любви и прочих вздоров
Убежать скорей, скорей!
IV
Точно глупым маскарадом
Я повсюду окружен.
Вот со змеем-ретроградом
Либеральный наш дракон.
Всюду маски убеждений
И личин фальшивый ряд...
Длинноухих привидений
Надоевший маскарад!
Скачет, дразнит языками
Фантастический народ,
И с китайскими тенями
Я сражался целый год!
Все пестро, разнообразно,
Тени мечутся гурьбой,
Но задуй огонь, -- и праздно
Холст пустеет пред тобой!
V
Дмитрий встал... Вдоль кабинета
Он прошел, в дверь заглянул...
Зала сумраком одета,
Золотой мерцал в ней стул.
Словно тьмою удрученный,
Освещал едва камин
Люстру, край позолоченный
Старых Клевера картин.
Как пустынные зеркала,
И душа была пуста.
В ней, светясь, едва блистала
Отраженная мечта.
Вдруг огонь в камине с треском
Вспыхнул ярко, светлый дух,
И угас с прощальным блеском,
Задрожал, исчез, потух.
VI
И предчувствием туманным
Сжалось сердце... Молчалив,
Дмитрий в настроенье странном
Сел, портьеру опустив.
Но стряхнув свой сон суровый,
Дмитрий быстро написал,
Пробегая лист почтовый:
"Мой любезный генерал!
Наконец собрался с силой
Наградить тебя письмом.
Я был занят, -- как ты, милый,
В виноградники своем.
У тебя течет из пресса
Превосходное вино,
А мое занятье -- пресса...
Благодарно ли оно?
VII
Помню, как в прелестной вилле
Мы шампанское твое
На балконе вместе пили, --
"Demi-sec" и "double vieux".
Я же что, мой друг бесценный,
Выжму здесь из дураков,
Коих много во вселенной?
Ах! Сок глупости таков,
Что пригоден он едва ли
И для уксуса!.. Стоят
Бочки глупые в подвали
И пустых бутылок ряд.
Полновесных и дубовых,
Вряд ли годных как-нибудь,
Этих бочек образцовых
Не наполнить, не свернуть!
VIII
Остолопов для примера.
Знаешь?
– - Тот ученый муж...
Очень глупая манера
У него... Представь: вот чушь!
С ним я дрался на дуэли,
За супругу, -- он рогат.
Не жена, а я в сем деле
Оказался виноват!
Дон-Жуан мой величайший!
Вспомни mille e tre жен.
Пусть у каждой муж строжайший.
И дуэль его резон.
Если б всем мы дали мило
Сатисфакции мужьям,
Времени бы не хватило
Заниматься делом нам!
IX
Это все весьма прекрасно:
Женщины, любовь, вино...
Все же драться ежечасно
Из-за дам совсем смешно.
В жизни слишком много вздора.
Он порою свыше сил.
Я со злобой командора,
Признаюсь тебе, сразил.
В нем была вся гниль людская,