Сведи меня с ума

Озолс Тори

— Сукин сын!

— Маму не тронь, — предупредил Алек, ощупывая челюсть.

— Я тебя на куски порву!

— Это вызов нашему альфе? — прозвучал за его спиной встревоженный и сердитый голос друга и беты.

— Нет, семейные разборки, — бросил Дрэйк, и бровь беты удивленно выгнулась, а глаза загорелись любопытством.

Но, в отличие от беты, Алек понимал, что к чему, поэтому сразу же настроился на компромисс. Друзьям такие удары прощают, альфам — нет.

— Дрэйк, я все понимаю, — он поднял руки в примирительном жесте, — я поступил глупо…

— Глупо?! Ты вызвал у нее течку. Это не глупость, это катастрофическая

тупость!

— Прости, что я у нее вызвал? — не веря услышанному, переспросил Алек.

— У нее овуляция, как у самки оборотня. Такая же началась у Сони, когда я с ней соединился.

— Это невозможно, — он отрицательно мотнул головой.

— Да неужели! Сомневаешься в моих словах? Посмотрим, поверишь ли ты тогда собственному нюху, — иронично произнес Дрэйк и, повернувшись к машине, крикнул: — Соня, выходите!

— Дерьмо, Дрэйк, я… — он запустил пальцы в волосы, пытаясь собрать мысли до кучи и найти слова, которые смогут вернуть подорванное доверие друга, но моментально застыл, когда дверца машины резко открылась и Соня помогла сестре вылезти наружу.

Что-то словно взорвалось в его крови, побежало по венам прямо к звериному сознанию, нашептывая и маня. Нектар. Чистый и сладкий настолько, что казалось, он ощущает его вкус на языке. Самый желанный аромат для его зверя. Аромат готовой к зачатию самки. Зверь раскрыл пасть и громко завыл в его голове. Но тут же Алек понял, что сделал это и вживую, так как услышал, что его вою вторит такой же жаждущий вой его беты. Молодой сильный самец еще не был связан, и пьянящий аромат Сары подействовал и на него. По правде сказать, он подействовал на всех, кто находился в радиусе нескольких метров от них. На всех, кроме Дрэйка.

Алек громко рыкнул, заявляя о своем первенстве, и бета, подчиняясь, опустил голову. Это удовлетворило зверя. Никто не имеет права засматриваться на то, что принадлежит ему. Никто!

И вдруг при этих мыслях его человеческая суть словно очнулась, и он в ужасе уставился на девушку. Его?! Она не его! Не может быть его! Ни за какую гребаную вещь в мире у него не может быть пары. Да еще и человека. Природа не дает второго шанса, а свой он уже упустил.

Зверь внутри него метался в замешательстве. Ему были безразличны выверты природы, второй шанс и невозможность происходящего. Все, что он знал, так это то, что эта самка идеально подходит для обзаведения потомством. Готовая к соединению с ним. Жаждущая его. Самого сильного самца в этой стае.

— Сестренка, мы приехали. Пора выходить, — Соня пыталась растормошить сестру, то и дело ловя ее блуждающий затуманенный взгляд.

— Куда приехали? — облизывая пересохшие губы, переспросила Сара.

— К Алеку.

Соня с опаской наблюдала, как сестра пытается стряхнуть дурман, вызванный лекарствами вперемешку с неестественной болью, наполняющей ее тело. Девушка не понаслышке знала, насколько ужасна эта агония, насколько требовательна и жестока. Она сжигает все на пути к своей цели, а цель у нее одна — сцепление. Словно природа специально ставит пару в такие условия, не давая им ни единого шанса отказаться от своего предназначения.

— Зачем? — Сара вздрогнула, когда внизу живота все стянуло в крепкий узел.

Пустота внутри нее, казалось, была осязаемой. Ее взгляд метнулся к стеклу и остановился на двух совершенных мужчинах,

спорящих между собой. Один стал ей братом, а вот ко второму ее тянуло как магнитом.

— Эм-м-м, — замялась Соня. — Он поможет тебе.

— Как? — Сара в непонимании уставилась на сестру, стараясь при этом дышать неглубоко.

Боль постепенно возвращалась, напоминая о себе все чаще, усиливаясь с каждой следующей волной.

— Ну-у-у, вам… эм…

— Соня, пожалуйста, скажи как есть! — требовательный тон с нотками страха был совсем не характерен для этой веселой и задорной девушки.

— Чтобы тебе стало легче, вам необходимо переспать, — выдала на одном дыхании ее застенчивая сестра.

Сара на это заявление лишь выгнула бровь. В другой раз она бы даже посмеялась над залившим щеки сестры румянцем стыда.

— Ты же говорила, что у оборотней запрет на секс с человеком.

Сара снова посмотрела через затемненное стекло в сторону мужчин. Ее тянуло туда. К нему. Прикоснуться хоть раз. А лучше потереться об него всем телом. Потрогать те твердые мышцы, ощутить их силу. За этими мыслями она теряла нить разговора. А сами мысли с каждой секундой становились все откровенней. Сара желала пробежаться пальчиками по его идеальному прессу, посчитать кубики, опустить руки ниже, к его твердости. Невольно она задышала чаще и сильнее сжала ноги, ощущая собственную влагу, покрывшую пульсирующее лоно.

— Да, это так и есть. Но ты оказалась таким же исключением из правил, как и я. И сейчас у тебя… эм… течка, — тем временем говорила Соня, — и ее причина — Алек.

— Что? Что, ты сказала, у меня?

— Течка.

— Прости, мне не послышалось? Течка? Как у сучки?

— Да. Они ведь наподобие волков. И это в их природе тоже общее. Только у оборотней это сильнее, мощнее в разы, и со своими условиями и особенностями.

— Как? Как она у меня появилась?

— А вот об этом лучше спросить у тебя! — гневно воскликнула Соня с нотками порицания. — По себе знаю, что для этого необходим интимный контакт. Насколько интимным он был у вас?

— Если ты пытаешься вогнать меня в краску, то зря, — сквозь подступающие слезы усмехнулась Сара. — Да, я испытала на себе его искусный язык, и это было потрясающе.

— Вот теперь мы и расхлебываем последствия твоего сумасбродства!

Сара горько усмехнулась, но промолчала.

— Если, чтобы избавиться от этой боли и зуда, мне просто необходимо переспать с ним, то я не вижу проблемы со своей стороны. Правда, Алек, скорее всего, пошлет нас к черту, невзирая на мое состояние.

Как ни старалась Сара скрыть горечь, но та все равно проскальзывала в ее словах. Девушка и не представляла, что ее настолько заденет его поступок. Быть отвергнутой в такой способ — слишком жестокий удар для ее женского самолюбия.

— О, в этом я сомневаюсь. Потому что эта штука с течкой влияет и на него.

— Неужели? — слегка ехидно спросила Сара, но тут же забыла о своем ликовании, когда потребность в этом мужчине заставила ее согнуться пополам.

Этот жар так обжигал, что хотелось кричать от боли. Ее половые губы раскрылись, клитор затвердел, требуя внимания, а матка судорожно сжималась, ноя от пустоты. Губы пересохли и потрескались от постоянного облизывания. Глаза практически закатывались, а руки сжимались в кулаки с такой силой, что собственные ногти впивались в кожу.