Свекровь для белоснежки
Шрифт:
Так и не дождавшись ответа на свой вопрос, старушка спросила у друзей:
– Вы ко мне? По какому делу?
– Нам нужно видеть Богумира. Он дома?
– Нет. К сожалению, племянник уже уехал.
– Когда?
– Куда?
Эти два вопроса друзья выпалили практически одновременно. Но старушка не растерялась, ответила обстоятельно и обоим сразу.
– Вчера ввечеру на Высокую горку поехал.
На Высокую горку! Юра так сильно вздрогнул, что даже Эдику передалось это волнение. А уж Юру-то буквально трясло. Высокая горка –
Старушка, не чуя худого, продолжала заниматься своим делом. Она прикрыла обмятое тесто чистой тряпицей, подвинула кадушку поближе к печке и присела отдохнуть.
– Так вы тетя Богумира! – разглядывая ее, произнес Эдик.
– Она самая! – охотно откликнулась старушка. – Милолюдой меня кличут.
И как ни в чем не бывало она продолжила разговор с гостями, словно была знакома с ними обоими целую вечность:
– Я вот хлебов напеку и тоже следом за ними двинусь. Прямо сегодня вечером и отправлюсь, чтобы уж завтра на рассвете Ярило-солнышко в его полной силе последний раз приветствовать.
– Вы тоже поедете на Высокую горку?
– Ну а как же? – улыбнулась им старушка. – Праздник ведь Купалы – светлого бога нашего. Все мы поедем.
– Кто это – мы?
– Кто в этом доме живет – дети мои, дети моих сестер и братьев, внуки мои и правнуки тоже. Род весь наш!
Перечисленного народу было так много, что Эдик невольно удивился:
– И вы все в этом доме вместе живете?
– Кое-кто живет, а кто-то лишь на праздник приедет. Так-то со мной в этом доме Богумир живет да младшая моя дочь с мужем и детьми. И еще внучка моя старшая с мужем, ну, и их детки.
– Все равно много народу. Как же вы все помещаетесь?
– Сами видите, дом этот еще мой муж строил. Умно поступил, для каждой семьи свой вход, а в центре общее помещение и в нем печь – место нашего сбора.
Комната, в которой они находились, и впрямь была велика. Но главным ее украшением была, безусловно, печь. Не просто выбеленная, но поверх известки еще и разрисованная все теми же сказочными узорами, которые уже видели друзья в вышивке и резьбе.
– Хотим, в общей комнате встречаемся, разговариваем, песни поем, работу сообща делаем. А хотим уединиться – по горенкам расходимся. У каждой семьи – свой уголок, где только они и никого другого.
– И… и что вы там на Высокой горке будете делать?
– Как – что? Богов светлых чтить, и особенно Купалу. Его праздник наступает.
– Но что конкретно станете делать? Костры, наверное, жечь будете?
– Будем, – охотно согласилась старушка. – Огонь и вода – вот два символа этого праздника. Все, чего огонь коснулся, особенно огонь небесный – молния, через огонь освящается. И бел-горюч камень Алатырь тоже посредине моря-окияна стоит – сияет огнем небесным. Венки по реке с горящими в них огнями – ему дань.
– Ну да, знаю, – хмыкнул Юра. – Девки молодые венки по воде пускают в эту ночь. Только я думал, они женихов так приманивают.
Старушка лишь вздохнула в ответ, словно ей было невыносимо слушать глупость людскую.
Однако Юра не унимался:
– Ну а потом через костры скакать станете. Так?
– И через огонь прыгать станем, – подтвердила старушка уже с улыбкой. – Через огонь на Купалу прыгать – это древний обычай. А суть его в том, что огонь всякий грех и болезнь очистить может. Огонь – зримый образ светлых богов в нашем мире. Огонь да еще Солнце нам о богах и напоминают.
Юра подумал, а потом спросил наконец, на взгляд Эдика, что-то дельное:
– А ученики вашего племянника тоже с вами поедут?
– Какие к нему на занятия ходят и древней историей нашей страны интересуются, конечно, поедут. И не только они поедут, много разного народу соберется.
– Наверное, и план мероприятия имеется?
Старушка пытливо взглянула на Юру и снова улыбнулась:
– Вижу – что-то ты у меня вызнать хочешь, а что – не понимаю. Ты ясней говори. И ходи прямо, а не закоулками. Ты же не ворог какой, ты – честный человек, я по лицу твоему вижу, ложь и двуличие темное не прилипло еще к тебе. Так что тебе нужно?
Юра помялся, а потом неожиданно выпалил:
– А можно с вами поехать?
– Ох, не о том ты спросить меня хотел, – покачала головой старушка. – Ну да ладно. Хочешь поехать – приглашаю.
– А меня? – отважился спросить Эдик.
– И ты приезжай. Вижу, хороший ты человек. Прямо с женой и приезжай.
– Откуда вы знаете, что я женат? – удивился Эдик.
– Что же, по-твоему, я до седых волос и морщин дожила, пятерых детей родила и вырастила, внуков и правнуков повидала, а женатого мужчины от неженатого паренька отличать не научилась?
– Но я вам ничего не говорил про жену.
– Ты и документов мне не показывал. А между тем я тебе про себя сразу все рассказала.
– Что же вы мне рассказали?
– А все! И кто я такая, и откуда родом, и кто батюшка и матушка мои были, и муж мой кем был, и что умер он уж семь зим назад.
– Ничего такого вы мне не рассказывали! – возмутился Эдик, взглянув на Юру и ища в том поддержки.
Но Юра молчал. Странная старушка и ее диковинная речь вконец заворожили паренька.
– Вот и неправда, – совсем развеселилась старушка, глядя на негодующего Эдика. – Просто ты – неуч! Все, что про меня людям знать надо, все в узорах на доме и одежде моей записано. Вышивка – это и есть мои документы. И не только обо мне по ним узнать можно, обо всем моем хозяйстве.
– И о доме?
– О доме вообще все! И когда дом наш начали строить, и откуда лес для него брали, и в какой день дом закончили, последний венец положили, а в какой крышу коньком увенчали, все это написано на моем доме открытым текстом. От людей мне скрывать нечего, потому и живу, двери на запор не закрываю.