Свердловск 1977
Шрифт:
– "Угу, и музыку, скорее всего, в наушниках первый раз слышишь", - подумал я про себя. Я сам, когда хочу детально прослушать понравившуюся мне песню, всегда стараюсь сделать это через хорошие наушники. Большая разница, на мой взгляд, получается.
Плеер тем временем пошёл по рукам, а иногда и по ушам академиков.
Совещание закончили тем, что в течение ближайшего месяца экспериментальная хозрасчётная организация "ЭХО" будет организована и начнёт свою деятельность.
Я, дней десять, могу не вмешиваться. Пока документы не пройдут визирование и согласования, ничего не начнётся.
– Павел, вы не могли бы до завтра оставить мне этот ваш плеер? Хочу
В Москву прилетели в восемь утра. Продолжая зевать на ходу, добрались до автобуса. Рановато приходиться вставать, чтобы попасть на московский рейс, вот и не выспались.
Москва вся в стройках. В какую сторону не посмотри, везде торчат ажурные конструкции подъёмных кранов. У нас в городе это не так бросается в глаза. Видимо, строим меньше. Удивило большое количество огромных плакатов и транспарантов, зачастую с изображением Брежнева. В прошлый приезд они как-то меньше привлекали внимание. Наверно, по сторонам не так часто глазел. Ольга прикорнула ко мне на плечо, и дремлет, улыбаясь во сне, а я нервничаю. День у меня сегодня знаковый, ответственный.
Устроились в гостинице. Вполне приличный полулюкс. Размер не впечатляет, но чисто и со свежим ремонтом. Ольгу отправил вместе с Семёнычем. У них обычные тренерские дела. Пусть жена осваивает понемногу будущую специальность. Незачем ей видеть, как меня штормит и колбасит.
Ловлю себя на том, что каждую минуту посматриваю на часы. До звонка, который я жду, ещё два часа. На всякий случай, проверяю телефон. Работает.
– "Всё, хватит мандражировать. Пусть будет, как будет", - от этой мысли мне стало легче. Как-то не доводилось мне раньше встречаться с людьми, в чьих руках были миллионы судеб, а если вспомнить Карибский кризис, то может и больше.
Почему-то принято считать, что Карибский кризис был вызван размещением на Кубе военных частей и подразделений Вооруженных Сил СССР, техники и вооружения, включая ядерное оружие н ракеты. Какая нелепость. Как оказывается легко можно извратить Историю.
С моей точки зрения - это был абсолютно зеркальный ответ от СССР той угрозе, которую создали США, разместив перед этим свои ракеты с ядерными боеголовками в Турции. Вот только о "турецких" ракетах западные идеологи н историки периодически "забывают". А зря. Ракеты, посланные из Турции, имели крайне малое время подлёта и накрывали самую густонаселённую часть нашей страны, включая Москву. Против ракет средней дальности в то время не существовало эффективных средств противодействия. Они были технически совершеннее, чем межконтинентальные баллистические ракеты, которые не могли постоянно находиться на боевом дежурстве, и имели подлётное время в 10-15 минут. Мощность ядерной боеголовки у них 1,44 Мт. Для сравнения - на Хиросиму была сброшена бомба «Little Воу» («Малыш») эквивалентом всего лишь от 13 до 18 килотонн тротила. Разница силы взрыва в сто раз. Американцами в Хиросиме убито сто пятьдесят тысяч жителей. Сколько умерло позже, от лучевой болезни и рака, я не знаю и знать не хочу. Пусть эти знания к американцам приходят, в их сладких буржуинских снах.
– "Тренировка, душ, завтрак", - коротко сформулировал я себе план на ближайшие два часа.
Сижу у телефона. Наконец-то звонок.
– Через полчаса, у метро, - слышу я знакомый голос.
– Понял, буду, - так же лаконично отвечаю в свою очередь.
Мы не в шпионов играем. Просто вероятность того, что за бывшим Председателем Президиума Верховного Совета СССР и его окружением присматривают,
Переодеваюсь не торопясь. До метро тут рукой подать. Одежду я подобрал придирчиво. От костюма и рубашки с галстуком отказался сразу. Слишком казённый характер у такой одежды, и он не будет соответствовать тому имиджу, который я бы хотел создать. Кроме того, я к костюмам не привык, а их тоже надо уметь носить. Зато кожаный пиджак, тонкий пуловер светло-серого цвета и почти классические брюки из тонкой шерсти - одежда для меня привычная. Ничего лишнего, и вид этакий спортивный, с налётом творческой натуры. Приличными вещами я в прошлый московский заезд разжился, когда в "Берёзке" кучу чеков оставил.
Белую Волгу, со Степаном Арамовичем за рулём я увидел издалека. Ещё раз взглянул на часы. Нет, я не опаздываю, до назначенного времени минут десять осталось.
В машине, на заднем сидении лежат два роскошных букета. Даже не увидев их, не заметить аромата цветов было невозможно. Ими я и заинтересовался, как только мы поехали.
– Какой-то праздник намечается?
– Да, день рождения у одной нашей родственницы. Один букет твой, кстати. На всякий случай, если кто спросит, то тебя на именины пригласил Стас Намин. Больно уж ваши песни имениннице понравились, - хитро улыбнулся администратор, поглядывая в зеркало заднего вида.
Шутка про конспирацию была мной задавлена, как неуместная. Не глупей меня люди. Раз так делают, значит это для чего-то надо.
– Как гастроли прошли?
– поинтересовался я, чтобы не молчать.
– С вами было лучше. Это не моё мнение, а музыкантов. Ты на сколько дней прилетел?
– Пока на неделю, а возможно потом ещё на пару дней задержусь. Не от меня зависит. Меня к футболистам записали запасным. Если они в финал пройдут, то придётся остаться с ними, - подробней пояснил я причину, в ответ на вопросительный взгляд Степана Арамовича.
– Экий ты шустрый. Везде успеваешь, - хохотнул импресарио.
– На самом деле всё гораздо смешнее, - тяжело вздохнул я, и рассказал про готовящееся назначение на новую работу. Дослушивал он меня, уже стоя перед воротами и барабаня пальцами по рулю.
– Ну, что, готов с нашим Дедом знакомиться?
– спросил Степан Арамович, глядя на медленно поползшие ворота.
– Готов, - коротко подтвердил я, готовясь перешагнуть ещё один рубеж в новой жизни.
Глава 8
Большой, шумный дом. Много детей, стремительными торпедами носящихся по своим, детским делам. Их никто не одёргивает, и они снуют везде с такой скоростью, что создаётся впечатление, словно их в два раза больше.
Следую за Степаном Арамовичем, который как ледокол, прокладывает путь.
– Отдай!
– Догони...
Мимо меня пролетает подросток. В руке, поднятой над головой, у него болтается кукла. За ним, по лестнице, гонится мелкая девчушка. Частый топот ножек по лестнице неожиданно прерывается, и я понимаю, что девочка падает, запутавшись в длинном платье. В прыжке успеваю её подхватить, и она сбивает меня с ног.