Сверкающий купол

Уомбо Джозеф

– Здравствуй, Глория, - сказал Шульц, а потом повернулся всем своим медвежьим телом к карте города на стене и прикрыл трубку ладонью, потому что подслушивала вся комната.

– Когда мне предъявляли обвинения, я сказала, что хочу признать себя виновной, чтобы больше не причинять никому неприятностей, - сказала Глория Ла Марр.

– Ты правильно сделала, Глория, - сказал Шульц.

– Спасибо, Гюнтер. Они посадили меня в камеру к "голубым", так что я не беспокоюсь, что на меня... нападут или что-нибудь в этом роде.

– Это хорошо, Глория, - сказал Шульц.
– Я рад это слышать.

–

Я хочу довести операцию до конца как только меня выпустят.

– Это тоже хорошо, Глория, - сказал Шульц.

– Почему я тебе позвонила... Я знаю, что могу тебе доверять, и никто в тюрьме не узнает и... ну, если то, что я скажу, принесет хоть немного пользы... ну, я знаю, что ты поговоришь с судьей...

– Я помогу, чем смогу, ты знаешь это.

– Спасибо, Гюнтер, - сказала Глория. А потом она отбросила всякое воркование, и в ее голосе появились твердые мужские нотки.
– Пойми, я еще никого не закладывала. Я ни на кого не стучала, но... короче, здесь есть "голубой" по имени Виолетта. Она прочитала, как два ваших копа следили за серебристым "мерседесом" в Голливуде, а закончили в Сан Педро. Десять лет назад Виолетта служила в армии и провела год во Вьетнаме и немного знает язык. Она клянется, что спала с Бозвеллом, с тем, кого арестовали ваши копы. За несколько дней до этого они с вьетнамцем в "мерседесе" как-то раз взяли ее с улицы. Бозвелл был пьяный и разговаривал со своим узкоглазым на рисовом наречии. О золоте. Это уж она точно поняла. Она говорит Бозвелл предложил отвезти его в ресторан на Мелроуз и Вестерн авеню, вроде как китайский. Там они высадили вьетнамца и после той ночи она их больше не видела.

– Я передам, - сказал Шульц.

– Наверно, это немного, Гюнтер, но если из этого что-нибудь получится, ты же замолвишь за меня словечко?

– Конечно, Глория.

Затем Глория Ла Марр опять заговорила по-женски. Она заплакала.

– Теперь, когда я... почти женщина, я... я ненавижу тюрьму. Я ее просто ненавижу сейчас. Здесь совсем все не так для... для женщины!

– Если что-нибудь получится, я замолвлю за тебя словечко, малышка. Я обещаю.

Когда Шульц повесил трубку и повернул свои медвежьи формы в кресле к комнате, все тут же начали шуршать бумагами, звонить по телефону, пить кофе и вообще отводить глаза. Интересно, Глория Ла Марр придет провожать Шульца на пенсию? В качестве его подружки?

Затем Шульц пригласил Саймона, Куницу и Хорька в комнату для допросов и запер дверь. От чего Куница ужасно заволновался.

– Гюнтер, я же пошутил насчет Глории!

– Может ничего из этого не выйдет, - сказал Шульц.
– Но как вам понравится накрыть узкоглазого, который на той неделе хотел вас прикончить в Сан Педро?

– Еще бы мне не понравится накрыть того узкоглазого!
– завопил Хорек.
– Ты бы еще спросил, нравится ли мне бабы с четырьмя грудями!
– И он заговорщицки посмотрел на Куницу.

– Ладно, может это немного, но Глория Ла Марр говорит, что в камере для гомиков есть один "голубой", который спал с вашим Бозвеллом. Кто-то по имени Виолетта. Не говорите об этом с Виолеттой, иначе "засветите" Глорию. Во всяком случае, Виолетта увидела фотографию Бозвелла в газете. Тем вечером, когда Виолетта их повстречала, Бозвелл был с узкоглазым, и они перекинулись парой слов на вьетнамском. О золоте. Значит, это за две ночи до того, как он хотел выстрелить тебе промеж глаз, Хорек. Может ничего не выйдет. А вообще, стоит проверить. Она сказала, узкоглазый пошел в какой-то ресторан на Мелроуз возле Вестерн. Возможно, китайский ресторан.

– "Просто Билл" Бозвелл два года служил во Вьетнаме, - сказал Хорек. Это есть в его деле. Может там он и научился резать глотки. Старые привычки?

– Вы с ним можете договориться, если он вам выдаст узкоглазого? спросил Шульц.

– Он молчит, - сказал Хорек.
– Детективам из Управления ничего не рассказывает. Детективам из порта сказал, чтобы они пошли утопились в рыбьем дерьме. У него хватает денег, он нанял адвоката и на следующий день вышел под залог. Во всяком случае, когда он говорит, что не знаком с узкоглазым, он может и не врет. Может они и впрямь встретились в массажном салоне, и "Просто Билл" решил поупражняться во вьетнамском и... рыбак рыбака?..

– Ну, - пожал плечами Шульц, - если не хотите, я отдам это детективам из Управления. В конце концов, дело ведут они.

– Нет, дай сначала мы проверим, - сказал Хорек.
– У меня свой интерес найти этого парня.
– Сердце у него забилось рывками. "Не убивай меня! Мама!" - Личный интерес.

– У вас есть зацепки?
– спросил Саймон.

– Не-а, - сказал Куница.
– Узкоглазый выронил из кармана несколько штуковин, когда лез через забор. Ключ и бумажку с телефоном.

– Чей телефон?

– Ничей. Коммутатор большой киностудии. Там проходит народу по 5 тысяч каждый день. Они там снимают даже телешоу. Может хотел попасть в зрители или еще что-нибудь подобное.

– Какая студия?
– спросил Шульц.

– Та, чьего босса застрелили на стоянке возле павильона для боулинга.

– Найджел Сент Клер, - сказал Шульц, глядя на Саймона.
– А как насчет ключа? Они с ним разобрались?

– Обыкновенный ключ, - сказал Хорек.
– Нет у них ничего.

– Может это ключ от какой-нибудь двери на студии, - сказал Шульц.

– Первое, что они проверили после того, как определили телефон. Не та фирма.

– Кто-то должен найти этот китайский ресторан и понаблюдать, - сказал Шульц.
– И это должен быть ты, Хорек. Ты единственный, кто его видел. Ты ведь его узнаешь?

Хорек его помнил. Этот ублюдок усмехался, когда спускал курок. А потом усмешка исчезла, когда револьвер просто щелкнул. Уж Хорек-то его помнил!

– У нас вообще-то не так много дел, - сказал Куница, зная, как сильно хотел Хорек найти убийцу.

Хотя Шульц с Саймоном все еще обижались, что у них отобрали дело об убийстве, они были в первую очередь полицейскими и рассказали об этой тоненькой ниточке Элу Макки и Мартину Уэлборну.

– У азиатского бандита был телефон студии? Там, наверное, тысячи телефонов, рабочих и личных, - сказал Эл Макки, узнав об этом.

– Я тебе рассказал и все, - сказал Шульц.
– Теперь это ваше дело.

– Мы не напрашивались.

– Да знаю я, знаю.
– Может они делают еще одну тридцатимиллионную эпическую картину, и он хочет сняться в роли вьетконговца. Может...